От легенды до легенды

Дилан откинулся на спинку кресла.

— А местные истории вы слышали? — поинтересовался он. — Они не менее занимательны, чем сказки севера.

— Не сомневаюсь, — ответил Перси. — Но времени у меня пока не было. Может быть, леди Карис прочтет что-нибудь из этого Маги…

— «Мабиногион», — поправила девушка, — но я почитаю вам из «Кад Годдо».

Она отставила чашку в сторону, и рыжая кошка, гревшаяся у очага, немедленно прыгнула ей на колени.

Множество форм я сменил, пока не обрел свободу.
Я был острием меча — поистине это было;
Я был дождевою каплей, и был я звездным лучом;
Я был книгой и буквой заглавною в этой книге;
Я фонарем светил, разгоняя ночную темень…

[80]

Пальцы девушки рассеянно гладили пушистую кошачью шерсть, отрешенный взгляд был устремлен в темноту за окном, а слова все лились неторопливым завораживающим потоком. И Перси чувствовал, что поток этот властно уносит его прочь, за пределы освещенной огнем комнаты, туда, где звездный свет льется на каменистую землю и растрепанные облака касаются вершин, плоских от времени и морских ветров.

И слово Господне сошло с небесных высот на землю:
«Чтоб Пеблиг могучий не смог твой край предать
разоренью,
Пусть войском твоим деревья и травы лесные станут».

Тяжкий нарастающий рокот пронесся над домом, медленно замирая вдали. Наваждение исчезло. Девушка смолкла, обводя комнату задумчивым взглядом.

— Старику Морбраду не спится, — заметила матушка Маллт, разливая по чашкам свежий чай.

— Он сегодня сердит, — ответил Дилан.

— Нигде раньше не встречал подобного, — сказал Перси. — А Морбрад — еще одна местная легенда?

— Да, — произнесла Карис. — Древняя, как сами здешние камни, и грустная. Матушка Маллт, может быть, расскажете?

— Отчего же не рассказать?

Старушка поудобнее устроилась в потрепанном кресле и начала историю:

— Давным-давно это было. Много воды утекло с той поры в Ди, много листьев сорвал ветер с деревьев и развеял пылью об утесы. Еще до того, как Максен Вледиг увидел во сне свою невесту, и до того, как римляне воздвигали форты, жили в Гвинеде[81] два брата — Йорат и Оуэн. Были они рыбаками и пуще всего на свете желали славы и богатства.

И вот прознали они, что далеко на западе лежит остров Аннуин, а там в потаенном саду растут яблони, увешанные плодами, и кто сумеет сорвать и съесть хоть одно яблоко, обретет невиданную силу и власть. И решились они добраться до неведомой земли и добыть дивные плоды.

Сказано — сделано. Погрузили братья в коракль оружие да еду, подняли красный парус и поплыли на закат. Долог и труден был путь, много опасностей они испытали, прежде чем однажды утром увидели вдали белые скалы Аннуина. Наконец они пристали к берегу и с мечами наготове пошли по зеленой траве. Вскоре в расселине между скал увидели они сад, и яблони, столь высокие, что братья не могли дотянуться и до нижней ветки, и яблоки величиной с конскую голову. Стали братья думать, как тут быть.

Йорат был старше и умнее, но не вышел ни силой, ни ростом, Оуэн же был здоровым и крепким. Йорат сказал: «Заберись на дерево, брат, и срежь плоды мечом, а я останусь здесь и буду собирать падалицу в мешок». Оуэн послушно полез, с великим трудом, обдирая в кровь руки и колени. Он срезал несколько яблок, и тут за скалами послышался чудовищный шум, будто двигался кто-то огромный. Оуэн испугался, не удержался на ветке, полетел вниз и сломал себе ноги.

Йорат меж тем наполнил мешок яблоками. Он потащил брата к берегу, но мешок был тяжел, а шум все надвигался. Вершины деревьев колебались, птицы разлетались прочь с криками. Йорат понял, что не успеет с такой обузой добраться до лодки.

Тогда он бросил Оуэна на песок, покрепче сжал мешок с яблоками и побежал прочь. «Брат! Куда же ты?» — кричал несчастный, но Йорат ни разу не оглянулся. Он достиг лодки, швырнул в нее добычу и, поставив парус, вывел на морской простор. И тут до него долетел предсмертный крик брата, полный такой муки, что беглец не выдержал и посмотрел назад. На берегу стоял великан, громадный, как гора, и грозил Йорату кулаком.

Когда остров скрылся из вида, Йорат почувствовал себя в безопасности. Он вытащил из мешка яблоко и решил съесть. Но, проглотив кусочек, с трепетом ощутил, как тело его начинает меняться, наливаться нелюдской силой и расти. И в тот же миг разразился шторм.

Йорат сделался столь огромен, что коракль треснул, точно скорлупа ореха, и парень упал в морские волны. И как ни велик он стал, а пучина вод была еще глубже. Волны разбушевались, и молнии полосовали тучи огненными копьями, гудел гром, точно огромный молот бил по небесному своду. И беглец понял: не миновать смерти.

Но волны расступились, и поднялся из глубин Манавидан — повелитель моря и в гневе крикнул: