От легенды до легенды

— Проклят ты за предательство свое! Не примет море тело твое, не повезет моя лодка подлую душу в Страну юности! Прочь из моего владения, Морбрад — морской предатель!

Великая волна встала горой до самого неба, подхватила его и швырнула на сушу. И было это только началом…

Часы над очагом со скрипом начали бить. Восемь! Перси едва не схватился за голову: его уже давно ждали. Пришлось с извинениями прервать рассказ матушки Маллт и распрощаться с новыми знакомыми, сердечно благодаря старушку за теплый прием.

Когда Перси уже надел шляпу, Дилан Ллевелин заметил:

— Мы с сестрой собирались завтра на верховую прогулку по окрестностям, может быть, вы согласитесь присоединиться?

— Я бы с радостью принял ваше любезное предложение, — с искренним сожалением произнес Перси, — но, увы, у меня нет лошади.

— Какие пустяки! — тут же откликнулась леди Карис. — Мы приглашаем — с нас и лошадь!

— Ну, тогда… — Перси не собирался искать причин для отказа.

— Решено. — Дилан переглянулся с сестрой и неожиданно крепко пожал Перси руку. — Завтра в четыре пополудни.

Леди Карис тепло улыбнулась юноше.

День второй. Прогулка в осень

Сэр Генри стоял на железнодорожной насыпи неподалеку от тоннеля, засунув руки в карманы, и разглядывал что-то, скрытое от Перси спинами рабочих.

Юноша протолкался сквозь толпу.

— Что случилось? — спросил он. — Я тебя разыскиваю, дома завтрак на столе стынет…

— Опять вкопали, паршивцы, — раздраженно буркнул сэр Генри. — Да ты сам посмотри.

Прямо на насыпи, меж двумя шпалами, торчал побег орешника высотой в рост человека. Вершина его была раздвоена, и на ней покачивался венок, сплетенный из листьев клена.

— Что это значит? — удивленно произнес Перси. — И кто здесь дурачится?

— Всякие ублюдки, которые не дают мне завершить дело! — неожиданно зло бросил сэр Генри. — Как будто такая малость способна меня остановить. Каннингем!

Сэр Гилберт, задумчиво взиравший на ало-рыжее колесо, повернулся к рабочим.

— Так, ребята, — сказал он, — беритесь за лопаты, да поживее. Эванс за старшего.

Пожилой рабочий сдвинул кепку на затылок.

— Нет, сэр, — заявил он. — Не стану, сэр. Не нужно мне беды на свою голову.

— Хотите быть уволенным, Эванс? — спокойно спросил сэр Гилберт. — Как ваши предшественники?

— Хотеть не хочу, сэр, — степенно ответил Эванс. — Господь видит: я и так продержался куда дольше, чем другие наши. Пятеро детей — не шутка. Но самолично супротив преграды… Не стану. Так-то, сэр.

Он умолк, выжидающе глядя на Каннингема. Рабочие загомонили. Перси в полнейшем недоумении переводил взор с Эванса на безмятежно качающийся на ветерке венок, силясь постигнуть суть происходящего.

— Да что ж такое?! — рявкнул сэр Генри. — Есть, черт побери, здесь настоящие британцы?! Дай сюда!

Вырвав из рук рабочего лопату, сэр Генри устремился вперед. Двое парней в серых робах последовали его примеру. Главный инженер ударил лезвием лопаты по пруту, но, к удивлению Перси, тот не только не сломался, но даже не покосился.

— Бесполезно, — ровным голосом произнес сэр Гилберт. — Он укреплен намертво. Копайте. Эванс, ступайте в контору за расчетом.

Лопаты вгрызлись в щебень вокруг прута, со стуком задевая шпалы. Эванс коснулся пальцами козырька кепки и неспешно двинулся прочь.

— Парни, смотри, у него корни!

Начавшая разбредаться толпа мгновенно сомкнулась и загудела.

— Это что-то новенькое, — процедил сквозь зубы Каннингем.

Перси вместе со всеми заглянул в яму.

Прут углублялся в грунт чуть больше чем на фут, однако во все стороны от него, точно змеи, расползались узловатые корни, крепко державшие его в смеси земли и щебня.

Саженец, за одну ночь обзаведшийся корневой системой.

«Бред, — подумал Перси. — Такое просто невозможно».

Отец, передавший лопату кому-то из помощников, хмурился. Рабочие шумели.

— Корни… как же так…

— Может, и впрямь нечисто.

— Беречься надо, братцы! Мне сказывали, в прошлый раз…

— Хватит, — крикнул сэр Генри, и ропот постепенно смолк. — Корчуйте. Мне дерево на путях ни к чему.

Он яростно чиркнул спичкой, поджигая папиросу.

Чтобы выкорчевать «саженец», пришлось разобрать часть полотна. Рабочие возились несколько часов. Отец, отмахнувшись от предложения Перси пойти домой передохнуть, отправился в контору, от души пнув сапогом валяющийся на обочине венок. Сэр Гилберт покачал головой.

— Что думаете, молодой человек?

Перси пожал плечами, разглядывая запыленные кленовые листья.

— Честно говоря, я мало что понял. Может быть, вы объясните?

Сэр Гилберт скривил губы.

— Я и сам не уверен. Какое-то местное суеверие. Предупреждение или что-то вроде того. Такие венки уже стоили нам многих рабочих рук.

— Он появляется не первый раз?

— Отнюдь. Эта дрянь — преграда, как ее называют местные, — сопровождает все строительство. Когда он появился впервые, ушли почти все здешние рабочие, заявив, что не собираются нарываться на неприятности.

— Неприятности? От кучки листьев? — рассмеялся Перси.