От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Взаимоотношения между различными звеньями бюрократической структуры не были, мягко говоря, гармоничными. Наиболее известны противоречия между МИДом и международным отделом ЦК.

Б.Н. Пономарев отвечал на мои вопросы об этом весьма уклончиво.

Автор^{217}. Были ли противоречия во взаимоотношениях между МИДом и ЦК?

Б.Н. Пономарев. Об этом не надо говорить. МИД занимался внешней политикой по государственной линии, ЦК играл большую роль в работе с общественными организациями, с партиями, чем МИД не занимался. Мы для связей с общественными организациями активно использовали и Комитет солидарности. Я был одновременно председателем Комиссии по иностранным делам Совета национальностей Верховного Совета СССР. Я впервые ездил в США при Никсоне.

Автор. Не считаете ли вы, что партийный и государственный подходы к внешней политике различались.

Б.Н. Пономарев. Я исходил прежде всего из интересов Советского Союза. Я патриот СССР и много писал по этому поводу.

Автор. Говорят, что взаимоотношения между вами и Громыко были не очень хорошими.

Б.Н. Пономарев. Об этом не надо говорить.

Но если не хотел говорить Борис Пономарев, то говорили другие.

Личности в большой политике

Автор. Если МИД олицетворял при всей своей идеологизации государственную идею, а ЦК — мессианскую, то как это проявлялось во взаимоотношениях между Громыко и Пономаревым?

Дипломат. Да никак. Дело было в личностях, а не в идее. Я мог бы привести массу примеров, подтверждающих взаимную ненависть Громыко и Пономарева, взаимное недоверие, стремление лично насолить друг другу. Например, в конце своего пребывания в МИДе Андрей Андреевич вообще запретил направлять какие бы то ни было документы в ЦК.

Посол Ю.Н. Черняков не стеснялся в выражениях.

Ю.Н. Черняков^{218}. Отношения между МИДом и международным отделом ЦК складывались хуже некуда и очень вредно, хотя личные отношения на рабочем уровне между работниками МИДа и международного отдела ЦК могли быть очень хорошими. Пока А.А. Громыко не стал членом политбюро, в дела МИДа постоянно вмешивались Пономарев и Суслов. Это два человека сталинской выучки, с колоссальными личными амбициями и хитростями, до предела задогматизированные. Недоброжелательство между Громыко и Пономаревым прорывалось на отдельных встречах, при подготовке документов, выработке политического курса.

Автор. МИД соотносился с ЦК как часть системы Совета министров?

Ю.Н. Черняков. Отнюдь нет. МИД стоял особняком. Конечно, еще с ленинских времен внешнюю политику определяли в ЦК, точнее, генеральный секретарь или, точнее, аппарат при нем, особенно при Сталине. Особых противоречий быть не могло. При Хрущеве позиция МИДа в первые годы, когда министром стал Громыко, была слабее, чем международного отдела ЦК. Но он, Громыко, заметил, что взаимоотношения между Брежневым и Косыгиным были плохие, и взял сторону босса, то есть Брежнева; после 1964 года стал целиком ориентироваться на него. До такой степени, что если по звонку Косыгина кто-то из начальников отделов осмеливался какой-то документ передать Председателю Совета министров мимо Громыко, то буквально терял свою работу: Громыко с ним расправлялся. Все это быстро заметили. На встречах с иностранцами не раз были споры, очень тяжелые, в их присутствии. Например, однажды президент Сирии Асад потребовал в грубой форме поставок современных советских самолетов, ссылаясь на то, что американцы поставили подобные самолеты Израилю. В его присутствии наши стали спорить. Чтобы снять напряженность, переговоры были прерваны. Разошлись по отдельным комнатам. Косыгин в резкой форме говорил, что сирийцы — неблагодарные люди, мы им строим плотину, даем колоссальную помощь, а они требуют еще. Надо им отказать. Громыко тут же занял противоположную позицию и заявил, что мы не должны «отдавать Сирию американцам». Нашли какой-то компромиссный вариант.

Автор. Для подготовки решений политбюро, определявших политику на Ближнем Востоке, какое из ведомств — ЦК, МИД, КГБ, военные — было самым влиятельным?

Ю.Н. Черняков. По-разному. Но в целом наименее влиятельным был МИД.

Автор. До того, как Громыко стал членом политбюро?

Ю.Н. Черняков. Я думаю, что и после этого влияние министра обороны Гречко было относительно больше.

А вот что говорит об этом сын покойного министра Ан. А. Громыко^{219}.