От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Изначально писцы передавали свое искусство внутри семьи, от отца к сыну. Но по мере того, как письменность приобретала все большее значение для общества, требования к профессионализму писцов увеличивались, и для их подготовки учредили специальные школы. Ученикам объясняли, как делать из влажной глины таблички, расчерчивать их горизонтальными линиями и по этим линиям заостренным отрезком стебля тростника наносить сгруппированные в комбинации клиновидные штрихи (откуда и пошло название «клинопись»; во многих европейских языках эту систему письменности называют cuneiform, от латинского cuneus – клин). Сохранившиеся двухсторонние таблички, где с одной стороны каллиграфический почерк учителя, а с другой – каракули учеников, позволяют представить, насколько трудно было достичь необходимой сноровки.

Посещая Британский музей, куда Лейард доставил свои драгоценные барельефы и глиняные таблички, я всегда изумляюсь точности и симметричности учительских прописей (особенно если учесть размеры табличек). Многие таблички очень малы, подчас всего два на три дюйма (5×7,5 см), и на каждой из них по многу строк микроскопических клинописных насечек. Один из сохранившихся фрагментов – работа ученика писца из Вавилона, написанная на шумерском языке. Школяр жалуется на трудность обучения:

«Мой учитель (уммия) сказал: “Твой почерк неудовлетворителен” – и высек меня[106]».

«Мой уммия (профессор, возглавляющий эдуббу) говорил мне: “Я, как и ты, был когда-то маленьким мальчиком, и у меня был большой брат. Уммия дал мне задание, (сложное даже) для (взрослого) мужа. (Но) я вошел в него, как острая стрела, погрузился в работу, не отверг слова уммии, не пошел у себя на поводу, и в результате большой брат остался доволен моим исполнением”»[107].

Так, вероятно, впервые в истории были зафиксированы обычные для всех времен жалобы ученика на сурового учителя и отповедь последнего о необходимости прилежания.

Глядя на эти крохотные глиняные черепки, я представляю себе и гордость тех, кто владел ремеслом писца, – гордость за то, что такая мелочь может обладать неограниченным могуществом. В далеком Египте учительская пропись восхваляет благородное положение писца: «…ты осведомлен об участи земледельца. <…> Тратит он время на запахивание зерна, а змей уже следует за ним. Уничтожает он [змей] посевное зерно… Сделайся писцом. Писец… тот, кто повелевает всей земле целиком»[108]. Писцы были первыми бюрократами: располагаясь в удобных помещениях, они подсчитывали урожай, составляли договоры и вели учет, пока их братья трудились в полях.

Школа писцов в Древнем Египте. Ученики жалуются на строгость учителя, а учителя – на лень учеников

Писцы оставили свои изображения, где человек сидит с табличкой в руке или, скрестив ноги, пишет, положив табличку на колени. Рядом может стоять сосуд с глиной, которая обязательно должна быть размоченной: высохнув, она твердеет и становится непригодной[109]. Писцы предстают уверенными в себе, гордящимися своим богом – покровителем их искусства. Эти люди не имели ничего общего с литературой. Первоначально они были счетоводами и чиновниками, управляли растущей империей и способствовали распространению религиозных учений[110].

Цари и царевичи редко испытывали на себе суровые условия школ подготовки писцов. Они просто нанимали опытных профессионалов, и те прилежно работали на них. Ашшурбанипалу ни при каких условиях не пришлось бы зарабатывать на жизнь работой писца: как-никак, кто-то из его братьев должен был стать царем. Но Асархаддон, отец Ашшурбанипала, был необычным правителем: он сам умел читать и писать, причем настолько хорошо, что мог оценить могущество и магию этой технологии. (Сестра Ашшурбанипала тоже умела писать и однажды отправила жене Ашшурбанипала письмо, в котором уговаривала ее не пренебрегать письменными упражнениями[111].)

МЕЧ И ТРОСТНИК

Все изменилось, когда умер старший брат Ашшурбанипала, и его внезапно провозгласили наследником. Асархаддон был слаб здоровьем, и Ашшурбанипалу пришлось срочно овладевать всеми навыками, необходимыми для царя: добиваться неутомимости в верховой езде, развивать телесную мощь, метко стрелять из лука. Еще в отрочестве из Ашшурбанипала сделали человека, способного повести войско в битву[112].