От любви до ненависти и обратно

В следующее мгновение огонь поглотил всю башню. Пламя было такой силы, что любопытствующие бросились врассыпную. А Грета пригнулась к земле и молиться продолжила. Она чувствовала, как усиливается от слов ее магия, как тянет силу, словно зверь голодный. И чем жарче распалялся пожар, тем хуже она контролировала происходящее. А когда услышала вопли не внутри башни, а в мыслях своих – словно сама она стала башней горящей – поняла, что не в силах больше удерживать вызванную ритуалом стихию. Грета произнесла еще несколько фраз и потеряла сознание.

***

Лихорадило Грету еще долго. Хотя она не очень понимала, сколько именно дней валялась в горячке. Как и не понимала, кто за ней ухаживал, где находилась. Вроде не королевская спальня. А где? Порой она просыпалась ночью, смотрела обессилено по сторонам, но при ее усталости окружение виделось лишь темными мутными пятнами, не более. Кто-то сидел рядом с кроватью, но разглядеть она не могла, а спрашивать не было ни сил, ни желания. Понимала только, что этот кто-то меняется. То тучная тень сидела возле кровати, то вытянутая. К слову, вытянутая вкусно пахла. С ней было уютно. Широкая тень тоже пахла замечательно, но едой. А от запаха еды Грету пока что воротило.

“Почему же мне так плохо?” – спрашивала себя она каждый раз, приходя в сознание, и тут же проваливалась в сон.

Но однажды в сон ее не потянуло. Колдунья лежала и смотрела в потолок, соображая, где находится. Пыталась пошевелить рукой или хотя бы кистью, но все попытки оказались безуспешны.

– Темно, – прошептала Грета, и тут же кто-то над ней навис.

Она присмотрелась и глазам своим не поверила.

– Нянюшка?

Старушка быстро подошла к окну и сдернула плотную ткань. Повернулась.

“Граф сказал, что свет вас может потревожить. Потому и закрыли все. Как вы себя чувствуете, леди?” – показала няня.

– Хорошо, – пробормотала Грета. – Помоги мне подняться. Я с трудом шевелюсь.

“Это вас граф ввел в оцепенение. Уж больно сильно метались. Боялся, что навредите себе”, – она провела руками над Гретой, снимая заклинание.

– Погоди. Какой граф? – вновь почувствовала тело Грета и приподнялась на кровати. – Боги, я дома!

Она посмотрела по сторонам и на мгновение подумала, что все еще бредит. Ее комната. Ее собственная комната, в которой она провела всю свою жизнь, пока Верн не отобрал титул герцогини.

“Не пугайтесь, Ваше Величество, – взяла ее за руку старушка. – Здесь и вправду ничего не изменилось. Я за этим следила”.

– Но как? Оберон говорил, что в нашем доме школа.

“Школа. А на этом этаже все по-старому. Верн разрешил мне остаться. И запретил что-либо переделывать. Не заходил, правда, сюда ни разу до последних событий. Не знаю, зачем сохранил вашу комнату”.

Няня подошла к столу и налила в чашку отвар для Греты.

“Выпейте, – протянула. – Вам надо. Вы… сил много потеряли”.

– Мне бы помыться. Чувствую себя отвратно. А какой граф? – спросила Грета, все еще осматривая окружение.

“Как какой? Фелан. Он же вас лечил, – старушка вышла на минуту и, вернувшись, продолжила: – Воду сейчас нагреют, леди”.

Грета кивнула, а сама думала:

“Значит, вот чья тень рядом со мной сидела”.

– Позвать Фелана можешь?

“Конечно, Ваше Величество, – и с ладони слетела бабочка из морока. – Только подождать придется. Далеко он. Заклятье на вас наложил, а потом уехал. Свои дела, говорит. Некогда с самоубийцей возиться”.

– Почему самоубийцей? – возмутилась Грета, вставая с кровати.

“Так, говорил, не жилец вы. На ритуал такой решились, – всплеснула руками няня. – Чем только думали?”

– О королевстве думала, – буркнула Грета и выпила лекарство. – Значит, ты тут со мной возилась. А мне привиделось…

“Ой, что вы! – перебила ее старушка. – Разве могла бы я столько сидеть. Вы ведь три недели полыхали. Ох, страшное зрелище, – она села на край кровати и серьезно посмотрела на Грету. – Я вам сейчас кое-что скажу, только вы… Будьте храброй, леди. Вы храбрая девочка. У вас получится такое принять”.

Грета испепелила взглядом старушку, но та все молчала.

– Говори же!

“Вы, леди, сгорели”.

– В каком смысле? – нахмурилась Грета. – Живая. Ожогов на себе не вижу.

“Не так вы сгорели, Ваше Величество. Магия ваша сгорела. Башня та полыхала все три недели, пока вы в горячке были. Из вас всю силу пожар вытянул. Нет ее больше. Вы теперь человек”.

Теперь Грета молчала, а нянюшка пыталась предугадать дальнейшие ее действия.

“Пойдемте купаться, леди. Вода хворь смоет, да и думается в воде вам лучше. Уж я-то помню”.

Ничего не говоря, Грета направилась за няней. Вода действительно хорошо на нее действовала. Расслабляла. Мысли в порядок приводила. Удивительно, весть о том, что нет больше магии, Грету не слишком волновала. Должно быть, ко всему привыкаешь. Верн ее уже магии лишал, эту боль Грета успела пережить. Правда, теперь по-настоящему. Хотя, кто знает? Фелан говорил, что она вообще не выживет. Может, и магию не всю потеряла.

“Мне и крупицы хватит, – думала Грета, надевая свежее нижнее платье. – Самой малости, чтобы чувствовать себя собой. А великое колдовство я уже сотворила. Долги магов отдала. Больше с меня взять нечего”.