От любви с ума не сходят

Со вторым молодым человеком вышло еще более замечательно. Ко мне попала Вера, очень красивая пациентка родом из небольшого подмосковного города - и не дура притом, хотя один раз в жизни она повела себя необычайно глупо и за это поплатилась. Вера с ранней юности пользовалась необыкновенным успехом у мужчин и вела бурную любовную жизнь; к тридцати годам она устала от романов и захотела выйти замуж. И подходящий случай такой представился: в нее влюбился молодой банкир - не из нуворишей, а настоящий профессионал, окончивший когда-то Финансовую академию. Она ответила ему взаимностью; подозреваю, что во многом ее благосклонность объяснялась той бедностью, в которой Вера, как честная женщина жила. Она, конечно, могла себе найти хорошую работу - кандидат наук как-никак - но предпочла тихую семейную гавань, и я ее понимаю. Но тишины не получилось - вместо этого разразился шторм: из давно забытых времен юности выплыл старый возлюбленный, веселый бесшабашный моряк, которому все, как и десять лет назад, было трын-трава. И Вера не устояла: позабыв обо всем, она кинулась в его объятия - и в его постель. Три дня они не выходили из его квартиры - между прочим, на соседней улице - а на четвертое утро он заявил, что завтра снова улетает в Новороссийск и уходит в рейс.

Жениться? А разве он что-то обещал?

Все это происходило за неделю до свадьбы. Когда Вера возвратилась домой, там ее ждал оскорбленный до глубины души жених, который высказал ей все, что о ней думал. И Вера оказалась у разбитого корыта: ее оставили и жених, и возлюбленный, и к тому же в их маленьком городке все указывали на нее пальцем. В отчаянии Вера попыталась отравиться, и так как все, что она делала, она делала хорошо, то это у нее почти получилось. Ее чудом спасли и переправили к нам; она все еще была слаба - физически, но быстро приходила в себя в плане моральном.

Мне понравилось, что она не впала в депрессию, хотя во всем винила только себя; сейчас она пыталась судорожно найти выход из ситуации. Я спросила ее:

- Вера, так кого из них вы все-таки любите?

- Теперь я понимаю, что никого. С Толей (моряком) - это была всего лишь вспышка юношеской страсти и чувственность, а своего финансиста я, очевидно, тоже не любила - иначе я не побежала бы сломя голову к Толику, стоило ему только свистнуть.

- А чего - или, скорее, кого - вы бы хотели сейчас?

- Зачем думать о том, чего не может быть? Конечно, я хотела бы стать женой Максима…

- Вы в этом уверены?

- Да, теперь, сравнив его с Толиком, - уверена. Конечно, Максим - зануда, но он мужчина и понимает, что такое ответственность. За ним я была бы как за каменной стеной - это звучит, наверное, банально. Но это все беспредметный разговор, он меня никогда не простит.

- Да, вас он никогда не простит. Но давайте сделаем так, чтобы вы его простили.

Она смотрела на меня в изумлении, распахнув свои огромные глаза - радужки у нее были цвета спелой сливы. Наверное, меня осенило именно потому, что она была так хороша - мне совсем не хотелось видеть ее сломленной.

К тому же я краем глаза наблюдала за Максимом, когда он, строгий и чопорный, с букетом гладиолусов в руках, пришел навестить свою бывшую возлюбленную - ему передали, что она была при смерти. Он держался подчеркнуто формально, даже цветы выбрал абсолютно официальные, и тем не менее я почувствовала в нем слабинку. Такие мужчины, как он, обычно жалостливы, несмотря на неприступную внешность.

Я поделилась своими планами с Володей, оторвав его от бумажной работы, которой много выпадает на долю заведующего: он посмотрел на меня, сняв очки, - на работе он все-таки их надевал - и сказал:

- Не верю, что тебе это удастся.

В конце концов мы с ним заключили пари - на бутылку коньяка; я настаивала на армянском, но в конце концов согласилась и на греческий.

И вот передо мной высокий мужчина лет тридцати пяти, подтянутый и сухощавый, с роскошными усами, из-за которых черты лица его кажутся мелкими. Он заранее ощетинился и встречает меня словами:

- Не знаю, к чему весь этот разговор. Вы ведь прекрасно понимаете, что после случившегося я не могу жениться на Вере…

- Не беспокойтесь, вам это не грозит. Я не для этого вас сюда пригласила.

Он заинтригован:

- Что значит «не грозит»?

- Я имею в виду то, что, как бы Вера вас ни любила, она не в силах вас простить. Но…

- Извините, но это мне наплевали в душу - это мое дело: прощать или нет!

- Зря вы так думаете…

И последующая беседа стала моим шедевром. Я никогда до этого не была так красноречива и убедительна. Я в красках описала душевное состояние красавицы, решившей уйти из жизни, потому что в самый тяжелый момент он, ее возлюбленный не оправдал ее надежд. Я разливалась соловьем, пытаясь передать в соответствующих мрачных тонах то ужасающее отчаяние, в котором она очнулась в палате интенсивной терапии.