От любви с ума не сходят

Я работала на ставку, по которой мне полагалось два суточных дежурства в месяц, и не стремилась к большему; пока у меня было только одно лишнее дежурство. Но все вокруг меня выкладывались изо всех сил, работали минимум на полторы ставки и брали как можно больше дежурств, чтобы сводить концы с концами - и все равно им это не удавалось. Да, честная бедность, прямо по Роберту Бернсу… Володя почти все время ходил невыспавшийся и с красными глазами - мне казалось, что у него нагрузка больше, чем он физически мог выдержать: заведование, отнимающее массу времени, но платят за которое гроши; бесконечные дежурства, от которых можно свихнуться… Он сам мне рассказывал про одного своего пациента, врача, который взял себе двадцать шесть дежурств в месяц, а когда у него на двадцать пятую бессонную ночь кончились стимуляторы, то, не долго думая, попытался отравиться. Володя отдежурил за меня ту ночь со среды на четверг и собирается это делать и впредь! Конечно, несмотря ни на что, он ведет себя по-мужски, джентльмен чертов! И в груди у меня засвербил червячок: мне захотелось пожалеть Володю - чисто по-женски. Мне вдруг пришло шальное желание погладить его жесткие темные, почти черные волосы, заставить его улыбнуться - он так давно не удостаивал меня улыбкой, которая совершенно меняла его лицо… Это были опасные для меня мысли.

Что же касается настоящей опасности, она как бы для меня перестала существовать. С того самого момента, как я медленно сползла на холодный каменный пол в переходе, я прекратила бояться неведомого злоумышленника. Страх внутри меня умер, осталось только желание найти убийцу сестры - моего неудачливого убийцу - и азарт охоты. Не знаю, как это объяснить психологически - может быть, тем, что окончилась неопределенность, и все стало на свои места. Но факт оставался фактом: ничто больше меня уже не пугало.

Зато сама я очень походила на пугало, и мой вид произвел сильное впечатление на Эрика, хоть тот и был предупрежден - Володя рассказал ему по телефону обо всем, что случилось.

Когда он оправился от первого потрясения, то вежливо произнес:

- А ты знаешь, Лида, в этой прическе что-то есть… Ты даже немного моложе выглядишь - и, во всяком случае, гораздо пикантнее…

- Оставь, Эрик: точно так же я утешала мать одного моего юного пациента, который обрился наголо и сделал на голове татуировку…

Я не стала посвящать его в тонкости наших с Синицыным отношений, а просто сказала ему, что Володя днюет и ночует на работе. В эти дни я занималась расследованием почти исключительно самостоятельно или на пару с Эриком. Ясно было, что нападение на меня значительно сузило область наших поисков; если снова обратиться к тем гипотезам относительно смерти моей старшей сестры, что Эрик набросал на бумаге, то ясно было, что пункты I и II можно отбросить сразу - речь могла идти только об убийстве. И один из главных подозреваемых, Кирилл Воронцов, человек, зарезавший собственную любовницу, тоже отпадает - его уже давно нет в живых. Не может быть убийцей и неверный возлюбленный Али Вилен - не станет же он лететь в Москву из своих Эмиратов, только чтобы разделаться со мной!

- Очевидно, Володя прав, и убийц надо искать среди тех, кто опасался, что она слишком много знает, - говорил мне Эрик, когда мы с ним ехали на очередное «задание». Меня приятно поражало то, с какой легкостью он лавирует в бесконечном потоке машин, заполонивших московские улицы, как он умудряется проскакивать мимо пробок по тротуару, иногда под самым носом у ГАИ. - Очевидно, эти люди, - продолжал он рассуждать вслух, объезжая неловкого «чайника», вылезшего в чужой ряд, - перепугались, когда увидели, что ты копаешься в прошлом. Это может значить только одно: у Али были какие-то изобличающие их документы, и после ее смерти они не смогли их найти.

Они считают, что ты знаешь больше, чем на самом деле, - или можешь узнать.

Почему, думала я, удобно расположившись в кресле рядом с водителем и рассеянно глядя на дорогу, Эрик так легко пережил явление Виктора в купальном халате, а Володя никак не может переступить через эту в общем-то довольно безобидную картину: мой бывший муж, хозяйничающий у меня дома? Неужели дело только в различии их характеров? Да нет, просто для Эрика отношения со мной, как и с любой другой девицей, - приятная игра, не более того; он еще не встретил ту, которая затмит для него всех - а может, и не встретит. Поведение же Володи свидетельствует о серьезности его чувств - и о том, как он раним… Я повернулась к своему спутнику и внимательно вгляделась в его безукоризненный профиль; он как раз в этот момент прервал свой монолог, чтобы обругать наглую иномарку, едва не чиркнувшую нас по крылу. Губы его беззвучно шевелились - из уважения ко мне он не стал произносить проклятья вслух; нет, мне не хочется больше, решила я, чтобы эти безупречно очерченные губы впивались в мои!

Разделавшись с нахалом, Эрик снова вернулся к нашим делам: