От мира сего

— Завтра у вас несколько процедур, — сказала Зоя Ярославна. — Общий анализ крови, потом биохимический анализ, наконец, гастроскопия в десять тридцать.

Ариадна Алексеевна поморщилась:

— Ненавижу гастроскопию, заранее трясусь.

— Что же делать? Зато промелькнет быстро, от силы минут пять-семь.

— Но эти минуты надо выдержать!

Ариадна Алексеевна выпростала руку из-под одеяла. Тонкая нежная кисть, гибкие пальцы, коротко обстриженные ногти.

— Совсем запустила себя, видите, без маникюра, волосы растрепаны, не уложены, — она тряхнула коротко стриженными русыми волосами. — Вид жуткий, а мне это никак не годится!

— Почему? — спросила Зоя Ярославна.

— Я недавно вышла замуж…

— Поздравляю, — сказала Зоя Ярославна.

Легкая улыбка зажглась в глазах Ариадны Алексеевны.

— Спасибо, знаете, я как-то еще не привыкла к новому своему состоянию — замужней дамы, тем более я старше мужа, ему двадцать шесть, мне тридцать…

Зоя Ярославна не была бы женщиной, если бы не подумала с удовольствием:

«Положим, уже тридцать с хвостиком».

Однако вида не подала, сказала, почти не кривя душой:

— Вы не выглядите старше…

— Знаю, — спокойно согласилась Ариадна Алексеевна. — Но все-таки он меня моложе на целых четыре года, не стоит об этом забывать!

«На восемь», — беззвучно возразила Зоя Ярославна и немедленно упрекнула себя: что за недостойное, мелкое бабство! Как будто бы не все равно, для кого бы то ни было, кроме самой Ариадны Алексеевны, на сколько лет она старше своего мужа…

— Он — хороший, — продолжала между тем Ариадна Алексеевна. — Спокойный, уравновешенный, широкий…

— Такие мужчины нечасто встречаются в наше время, — сказала Зоя Ярославна.

— Абсолютно нечасто, — подхватила Ариадна Алексеевна. — Знаете, у меня есть старая нянька, меня и сестру мою воспитала, так она говорит довольно часто: «Мужик ноне не тот пошел, никудышный…»

— Я не согласна с нею, — возразила Зоя Ярославна.

— Вам попадались настоящие, хорошие мужчины, почти без недостатков, широкие, умные, мыслящие?

— Случалось, — ответила Зоя Ярославна.

В тот же миг злая, безжалостная рука как бы разом сжала сердце. Владик. Какой он? Умный, широко мыслящий? Настоящий мужчина почти без недостатков? Какое там — без недостатков, всего в нем понапихано предостаточно, как следует, даже с излишком, но что бы там ни было, а она любила его. Любила. И сейчас любит, да, ничего не поделаешь — любит…

Ариадна Алексеевна молча глядела на нее, как бы понимая все то, о чем сейчас думала Зоя Ярославна.

Зоя Ярославна смутилась: вдруг и в самом деле эта женщина, симпатичная ей, но пока еще непонятная, умеет читать чужие мысли? Разве так не бывает?

Она решила круто переменить тему:

— Гляжу на вас и радуюсь.

Ариадна Алексеевна удивленно переспросила:

— Чему же?

— Тому хотя бы, что вы поначалу были закрытая, застегнутая на все кнопки и пуговицы и вот — раскрылись, разговорились…

— Это вам нравится? — спросила Ариадна Алексеевна.

— Да, — призналась Зоя Ярославна, — мне по душе открытые люди, с ними, если хотите, легче.

— Возможно, — согласилась Ариадна Алексеевна. Взяла с тумбочки бутылку боржома, налила в стакан, отпила немного. — Как думаете, долго я здесь у вас пробуду?

Зоя Ярославна прежде всего во всем признавала и ценила прямоту.

— Пожалуй, придется полежать.

— Сколько? Месяц, два, три?

— Ну, не два месяца, разумеется, а полтора, боюсь, придется…

Ариадна Алексеевна придвинулась к ней поближе, заговорила, понизив голос:

— Вам я скажу все как на духу. Мне нельзя долго валандаться здесь, понимаете?

— Вы не валандаетесь, а лечитесь.

Ариадна Алексеевна слабо усмехнулась.

— Да, конечно, лечусь, как же, понимаю, но, видите ли, у меня такая работа, что мне нельзя терять дни.

— Повторю вам еще раз, — сказала Зоя Ярославна, — вы не теряете, вы лечитесь, не забывайте об этом.

— Не забываю, но что есть, то есть.

Ариадна Алексеевна подвинулась еще ближе, сказала тихо, в самое ухо Зои Ярославны:

— Знаете, гляжу на эту девочку, — она мотнула головой в сторону Лизы. — И, представьте, понимаю ее. Хотя, скажем прямо, есть между нами известная интеллектуальная разница, и все же, и все же… — Оборвала себя, как бы не решаясь: продолжать ли говорить дальше? Потом все-таки решилась: — Она боится за своего молодого мужа, как бы ему не надоело возиться с больной женой. А я, думаете, не боюсь? — Голос ее упал до шепота: — Я тоже очень боюсь…

— Не бойтесь, — сказала Зоя Ярославна. — Вы же сами сказали, он у вас хороший, заботливый, любит вас…

— Любит, — согласилась Ариадна Алексеевна, — неоспоримо любит! Ни на одну йоту не сомневаюсь в его любви, но знаете, все та же моя нянька говорила, бывало: «Муж любит жену здоровую…» Разве не правда?

— Если любит, то будет любить всякую — и больную, и здоровую…

Ариадна Алексеевна огляделась вокруг себя: не слушает ли кто-нибудь, о чем они беседуют с доктором. Но никто не прислушивался, Кузьминична вязала, Лиза то выходила из палаты, то входила снова, вся охваченная ожиданием мужа, Бочкарева разглядывала картинки в журнале мод.

— Все так, — тихо проговорила Ариадна Алексеевна. — И все же…