От мрака к солнцу (СИ)

— Да потому что Роза — женское имя! А Мифэраэд у нас называют моющий порошок для белья, — улыбнулся я, а затем, увидев, как сдался мой светленький, стал серьезным. Одно мгновение — и уже рядом с Мифом. Глаза в глаза. Мои синие, разгорающиеся гневным, звериным огнем и голубые испуганные, напротив. Надоело слушать его блеф. Ненавижу, когда мне указывают.

— А мне плевать, как тебя зовут, блондя. Я могу сделать с тобой все, что захочу, — выпущенными когтями по щеке, оставляя кровавые борозды. Голос сорвался на рык: — Но твоя жизнь принадлежит Лютариэ. Если бы не он, ты бы гнил в том же плену. Носил бы то же рабское клеймо, что и Лю. И после этого, светлая тварь, ты смеешь заикаться, что стоишь выше его?!

Мои пальцы почти сомкнулись на его шее, впиваясь черными когтями в плоть, но принцесса остановила меня, тихим:

— Пожалуйста, Гор... отпусти.

— Вот об этом и говорю. Еще раз услышу в адрес Лютариэ хоть одно оскорбление — поляжешь с перегрызенной глоткой и обглоданными костями, а глаза я съем на завтрак. И чтобы не возникал и по моему поводу, — обжигая его ухо шипящим шепотом. Я разжал руку. Слишком уж большого о себе мнения. Он больше не возникал и, даже пересилив себя, попытался снова наладить контакт. Придурок.

— Кто вы? — о, на Вы, я фигею.

— Следопыт восемьдесят пятого уровня, — хмыкнул я. А это правда, в одной компьютерной игрушке, в которую рубился еще в незапамятные времена, действительно им был.

— Но у следопытов только пять рангов! — искренне удивился Мифэраэд.

— Это у светлых, а у нас (я не говорю, что именно у дроу) восемьдесят пять, — добил его, с усмешкой косясь на навострившего ушки Лю.

— А я бронзовый маг, — с гордостью сказали, задирая подбородок и ожидая, что это произведет на меня впечатление.

— Поясни: у нас, понимаешь, свои обозначения, — выгнул бровь, поворачиваясь к своему эльфику.

Магия тут оказывается не такая простая штука, как кажется. Конечно, одаренных тут немало, но развивать свой резерв и набираться опыта нужно очень долго. Всю жизнь маги учатся и постигают новые знания. Деление было четко по стихиям, невозможно было владеть двумя противоположными. Сначала маги долгое время учатся познавать свою стихию, призывать и просить принять нужную для заклинания форму. На одно лишь это уходит от пяти до восьми лет. А затем многолетняя практика, обязательное паломничество по миру, набирание опыта. Академий на Одалэр не было, только учителя и ученики. Затем нужно получить право на оказание своих услуг, без лицензии хрен поколдуешь по контракту. А чтобы ее получить, надо пройти испытания. А потом повышение квалификации все старой доброй практикой. Хлопотная и долгая эта магия. Люди, имеющие дар, едва ли успевают получить статус золотого: их жизнь слишком коротка, даже если магия прибавляет двести лет жизни. Так вот, ранги магов: железный — это ученик только-только познающий стихию; бронзовый — половинка на четвертинку, как выпускник, закончивший вуз, — с лицензией, но без опыта работы; серебряный — уже солиднее, опытный маг имеет право колдовать по контракту и взять ученика; золотой — это уже высокая квалификация, много повидавший, сильный в плане развитого резерва и воспитавший много учеников, как доктор наук; а последняя ступень — платиновый — магистр, если коротко.

Уж если заговорили о магии, стоит рассказать и о ее применении. Четкий закон обмена Одалэр снова берет над всем вверх. Стихия не может появиться из ниоткуда. Одаренный не создает материю, а управляет ей. Маги всех четырех стихий должны иметь под рукой свой элемент. Огненные носят с собой такую интересную фляжку с раствором, которым я разжигаю костер, чтобы поджечь из него огонек, который уже потом разрастется их желанием в пожар. Водяной маг, понятное дело, если поблизости нет воды, да и вообще на всякий случай, носит с собой воду. Земляной маг управляет только землей, камнями и металлом. Не растениями. Самый, как мне кажется, надежный — воздух. Он везде есть. Но его познают дольше, чем обычно. Воздушники исследуют явления погоды, поэтому они чаще всего не боевые, а именно маги-погодники.

Конечно же, были еще два ответвления. Целители и некроманты. Целителем мог стать представитель любой стихии. Только после совершения окончательного выбора его дар менял тональность и не мог направлять потоки неживой материи, а вот живой да. То есть целители работали только с живыми организмами. К некромантам относились на диво спокойно: Совет магов разных стран против ничего не имел. Да, если учесть, что все здесь подчиняется равноценному обмену, некромант — это тот же целитель. Он мог вылечить человека, снять проклятье, разобраться в непонятной аномальной зоне.

Все это эльфы рассказывали мне совместно, забыв про разногласия, дополняя друг друга. Конечно, Миф больше разбирался в этом, поэтому периодически дополнял рассказ Лю. И когда дело дошло до некромантов, я не видел на их лицах неприязни. Никто не назвал их темными. И это заставляло меня задуматься, рассеяно поглаживая спинки вернувшихся каро.