От наркомана до миллионера

Я недолго был знаком с Олегом Туаевым, но быстро разглядел в нем искреннее рвение в служении. В нем нет алчности, ему чужда жадность. Когда я предложил ему трудиться в реабилитационных центрах, то задал вопрос об оплате работы. «Триста рублей на покушать… достаточно…» — ответил Олег, удивив и подкупив меня одновременно. Сейчас у Туаева свой сегмент в нашей организации. Он один из тех, кто несет ответственность за четыре реабилитационных центра. Олег — член Совета директоров АО «Принципы Антошина». Бывают такие трудовые коллективы, где у кого-нибудь темное прошлое, всегда тщательно скрываемое. Нет ничего хуже, когда за спиной у такого начинают шушукаться: ах, он, оказывается, сидел, ах, он кололся… Мы — счастливые люди, потому что темное прошлое есть у многих. Но тем светлее наше будущее, потому что с Богом мы на правильном пути.

Глава 14 Нужно смириться

Как совместить несовместимое? Мы с Виталием ехали на поезде в Воронеж. Я знал, что снова попаду в реабилитационный центр «Исхода», что от меня потребуется трудиться по хозяйству, заниматься миссионерством, ухаживать за полумертвыми алкоголиками и наркоманами — одним словом, делать всё, что прикажет пастор, дьякон, любой старший по чину и должности. И я буду обязан это исполнять. Иначе грош цена моей реабилитации. Когда дьявол-наркотик ловит жертву в свои сети? Когда у неё много свободного времени, когда человек предоставлен сам себе и живет без смысла и цели. Хочешь избежать дьявольского искушения — нужно трудиться, смиренно работать над телом и душой с самого утра и до вечера.

Итак, я должен смириться и с тем, что решения за меня будут принимать другие. Но сейчас мне надо было принять решение самому. У меня в воображении возникла благостная картина. Вот я иду в туалет и с радостью бросаю в унитаз шприц с последней дозой. Даже ломаю шприц, чтобы никто не мог им воспользоваться. Или выкидываю его на пути в щель между вагонами. И получаю за этот волевой поступок благословение божье. Я молился про себя и смиренно ждал, когда мой спутник Виталий уснет. Зачем? Он не видел, что у меня есть заряженный шприц. Что мешает пойти и выкинуть его? Наконец, Виталий заснул. Я пошел в туалет, с трудом нащупал у себя тоненькую вену и вколол дозу. Привычный короткий приход, яркими вспышками удовольствие разливается по телу, проникая в мозг… Я вернулся в купе. Виталий молча исподлобья смотрел на меня, понимая, что произошло. Я отвернулся к окну, за которым была только мрачная ноябрьская чернота и мое смутное отражение. Пословица гласит «Стыд не дым, глаза не выест». А у меня в тот момент выедало глаза дымом от сотни моих косяков. Колеса поезда выстукивали: «Это-твой-по-след-ний-у-кол», но я не верил им. Как не верил и в то, что впереди меня ждёт что-то хорошее…

В Воронеже в то время было три реабилитационных центра «Исхода». Я попал в тот, что находился в тридцати километрах от города в поселке Солнцево. Поселок — это громко сказано — фактически деревня на двадцать домов и сотню человек жителей. Наш центр, простая двухкомнатная изба с печкой, которую топили дровами и углем. Деревянный туалет на улице. В избе имелась ванна за занавесочкой со сливом наружу. Чтобы помыться, надо было нагреть воду в печи. В общем, условия похуже, чем в Липецке.