От ненависти до любви (СИ)

   Мистраль прищуривается, и хмыкнув без усилий поднимает оппонента на себя.

   - Для тебя радость, моя, у меня, не существует слабостей. - невозмутимым тоном, с независимым видом, позволяя мелкой язве насладиться победой и получить заряд радости на пикнике, что бы вечером отправить в кровать.

   - Понимаешь, душа моя, сотрясение такая штука...лучше с этим не шутить. Пять дней как минимум.

   - Чтооооооооо? - Ири взбешен, Ири возмущён, Ири готов метать молнии.

   - Слабо пять дней в кровати, Ар?

   - Мне не слабо.

   - Слабо.

   - Не слабо.

   - Докажи.

   - Аааа....аааа ...ненавижу, тебя Грандин Мистраль.

   - Твои слова, елей для моего слуха. Пять дней, Ар. Ровно пять дней. Не переживай радость моя, я позабочусь что бы ты не скучал. Во что ещё поиграем? В кроватке - последний добивающий гвоздь.

   Ири с рычанием зарывается в подушку и одеяло. Он проиграл.

   - Ненавижу тебя, чёрствая скотина!

   - Кто бы сомневался, - Мистраль с абсолютно счастливым видом плюхается рядом, блаженно раскинув руки, а затем, не выдержав, начинает хохотать. Сотнями ниточек счастья, десятками, сверкающих пузырьков.

   Ири, я люблю тебя Ири. Люблю тебя. Каждый день. Снова и снова. Каждый миг .

   Сотнями воспоминаний.

  

   Класс наполненный золотистой пыльцой, оглушающей тишиной, на краешке застывшей вечности. Где - то наверху топают десятки ног, слышится грохот и падение.

   - На позицию. Ангард! Туше!

   Неясное бормотание за стеной, сейчас почти неслышимое.

   Чей - то смех, гомон жизни за окном. Фисташковый занавески залитые солнцем, разбитая ваза с рассыпавшимися фезалисами на шкафу. Несколько красных фонариков слетели вниз, и треснули, безжалостно раздавленные чужой неосторожностью и не нашлось слуги, что бы убрать небрежность.

   Сейчас в этот миг, пока они вместе, держаться объятием, между ними нет барьеров. И всё так просто и ясно. На одну минуту.

   Золотистые пылинки падают на пол. Разноцветные разбивающиеся пузырьки.

   Ири, стоящий, на краю вселенной, разворачивается, даря улыбкой и медленно уходит прочь. Мистраль отпускает, с безучастным выражением лица. Он долго думал и размышлял над этим. Всё это бессмысленно, абсолютно бессмысленно для того, кто не желает понимать.

   Нужно разжать руки. Разъединиться.

   Солнечные пылинки роятся вниз, всё быстрее и быстрее. Рассыпаются осколки воспоминаний. Один за другим, один за другим. Безжалостно разбиваются об пол.

   Разжать руки.

   В их солнечном доме всё ещё стоит тишина. И ни у одного, ни у второго нет на это сил.

   В их солнечном доме. Страх. Ощущение приближающейся потери и затравленной неизбежности того, что сейчас произойдёт.

   Время начинает оттаивать, возвращаясь в своё привычное русло, всё быстрее и быстрее. Они держат его пальцами, зажимают глазами, зрачками впаянными друг в друга.

   Оба понимают. И оба оттягивают этот момент, как можно дальше.

   - Если бы можно было остаться так навсегда, - Ири плачет, не скрываясь, и разбивая время болью, утыкается лицом в плечо возлюбленного.

   - РААААН.... Что мы творим, Ран?Хочется сказать ему. Он не говорит. Плечи его судорожно вздрагивают.

   - Останься! - почти беззвучно отвечает Грандин, но Ири слышит его.

   Поднимает голову и ощущает поцелуи на мокрых заплаканных ресницах.

   - Останься... - повторяет Мистраль и Ири кажется что это сон, потому что Мистраль не приказывает, он просит. В его тоне и в его голосе не приказ, а отчаянная мольба.

   - Не уходи Ири. Не разрушай нас. Прошу тебя, сердце моё...Не надо. Не надо так!

   - Не могу! - Ири отчаянно мотает головой, находит в себе силы, что бы оттолкнуть, разбить это бесконечное такое необходимое обоим объятие.

   - Я не игрушка, Грандин.

   - Я знаю, Ири. Родной мой, любимый, я знаю.

   - Нет. Не знаешь, Мистраль. Ты не знаешь, что чувствуют другие. Ты просто играл. Всё это время... Ты...поспорил на меня...

   - Ири, это не правда!!!! Я клянусь тебе, малыш, умоляю, выслушай меня, дай мне объясниться.