От ненависти до любви (СИ)

   - НЕ МОГУУУУ!

   Глухое, отчаянное, затравленное, на пределе эмоций. Кристальное ясное, больное. Действительно не может. Никак, ничем, не смыть, не оправдать, ни понять. Не сможет. Такое нельзя понять и простить. Слишком сложно. Поступок совершён. Поступок, перечеркнувший слова, потому что слова важны, но они не имеют значения, значение имеют поступки.

   И совершив поступок и действие, мы платим свою цену, то отношение к нам, которое получаем за него.

   Словами можно сгладить последствия. Исцелить способно только время.

   Но даже оно, дающее переосмысление и понимание, не избавляет от мутного осадка. Поступок был совершён. Предательство. Можно простить?

   МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛЕ, УМПАРСИН.

   Иногда извинений оказывается недостаточно. Они ничего не значат эти извинения. Слова. Пустышки.

   Извини меня, извини, за то, что я тебя убиваю. Извини меня за то, что я тебя убил. Извини меня, мне так жаль, но я не могу не делать тебе больно. Извини меня, извини меня, извини меня.

   СОВЕРШЕННО НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАЩИЕ СЛОВА!!!

   ПУСТЫШКИ.

   "Они не возвращают мёртвых к жизни, они не способны воскрешать людей. Сколько же убийств мы совершаем каждый день, совершенно не задумываясь над тем, что и кого убиваем. Извини меня. Просто извини меня. Извини меня, за то, что я убил, что - то важное, прямо сейчас, бездумно, без понимания, совершенно не заметив, сославшись на собственное несовершенство, расписавшись несовершенством этого мира. Мы все имеем право на ошибку, но забываем одну маленькую истину. За свои ошибки приходиться платить. И иногда цена этой расплаты оказывается очень страшной. Одна маленькая чужая жизнь, судьба которую мы неосторожно поломали. Извини меня. Просто извини. Что можно сказать? Что значат слова? Значат ли они, что нибудь? ".

  

  

   " Когда слова перестают иметь значения, обесцененные постоянной ложью, превращённые в стекло, спасти и исправить может только второй равноценный поступок. Достаточно значимый и огромный, что бы стать фундаментом для нового понимания. Новой веры.

   Условие равного обмена. Око за око, здание за здание, взамен разрушенного. Жертва, которую приходится принести. Но готовы ли мы, приносить эти жертвы? Поскупиться собой и суметь себя уважать после этого?

   Насколько важна для нас цена чужого прощения? На что мы готовы пойти ради неё? Надо ли идти на жертвы?

   Иногда имеет смысл оставить всё, так как есть."

  

   Ири дрожал, обхватив себя за плечи, а Мистраль боялся прикоснуться к нему сейчас. Это было очень страшно прикасаться к нему в такой момент, ощущая, что сейчас, именно сейчас в эту секунду, он не имеет права сделать это, потому что его руку оттолкнут с омерзением. Уже оттолкнули и больно понять это так.

   - Всё что ты, сейчас скажешь. Я тебе не верю, Грандин. Я не могу больше, тебе верить. Хочу, но не могу...Понимаешь?

   Ири колотило. Признание, выталкиваемое из себя. Он не хотел его произносить, открывая собственную слабость натуры. Но теперь, это понимание сделалось безразлично. То, что раньше казалось значимым утратило смысл. Он любил. А любовь разыграли за монетку, предали, поставили на кон, сделали ставки. Он проиграл.

   Уйти, собрав остатки гордости, сохранить себя. Но даже гордости у него не осталось. Так смысл таиться, и прятать слова. Только поставить точку.

   - У меня тоже есть чувства, Мистраль. Чувства, над которыми ты посмеялся. Молчии! - Ири вскинул руку, обрывая любое встречное движение, порыв заговорить, заставляя Грандина молчать и слушать, принять это, то, что он желал ему сказать, осмыслить.

   - Можно ли подобное простить? Я живой человек и мне больно. И поэтому, я не могу остаться. Перестать уважать самого себя.

   - А я не могу отпустить, - прошептал Грандин с мукой в голосе. Мысли сталкивались в голове, щёлкали друг об друга словно бессмысленные пустые шарики, но ответа не было и не находилось. Найти те самые важные слова, для него. Найти понимание, именно то, что он должен сказать.

   Иногда в отсутствие времени это бывает так сложно. Придумать молниеносную комбинацию зашиты, разыграть фигуры смысла, для того, что бы не использовать самую главную, защитить собственного короля, окружённого шелухой пешек - слов.