Грандин подошёл небрежной походкой. Ветер трепал длинные роскошные волосы, тщательно собранные в хвост, безуспешно пытался сорвать длинный плащ, демонстрируя великолепный камзол и шпагу, придерживаемую с механическим автоматизмом, что бы не била по бедру.
Тёмные прищуренные глаза созерцали Алеса в нехорошей задумчивости, но в них не было ни капли неуверенности и сомнения. А лишь окончательное принятое решение. Жребий брошен. Осталось перейти реку судьбы. Мистраль остановился напротив, слегка кивнув в знак приветствия, скорее дань воспитания, чем желания общаться с противником.
И лишь теперь Алес разглядел глубокие синие круги, залёгшие у него под глазами, неестественную мертвенную бледность лица и глубокую, ранее не замеченную горькую складку в области губ, морщину, которая вряд ли сможет разгладиться.
Говорят, люди стареют от горя, и сейчас перед ним стоял яркий живой пример. Но даже невыспавшийся и измученный, столь ясно отмеченный печатью страдания, Мистраль оставался прекрасен как божество. То что, наверное невозможно оказалось у него отнять. И сейчас, он казался даже более притягательным, чем раньше. С его лица, впервые исчезли надменность и высокомерие, и, та почти неуловимая мина брезгливости, которая удерживала желающих преклониться перед ним людей, на тонкой едва ощутимой грани, позволяя им сохранять собственной достоинство, в откровенной демонстрации того, что они не более чем пыль под его ногами. Человеческий никчемный мусор, на который Мистралю было откровенно плевать. А вот сейчас, сейчас перед ним стоял земной человек, обычный, абсолютно такой же, как и все простые смертные, знающий горе и страдание, понимающий, что он ничем не лучше остальных, разве что более удачлив, познавший что значит боль падения, увидевший меру собственной души. Но за этим человеком, вот за таким вот новым Мистралем, Алес не задумываясь, мог бы последовать на край света, отдать ему свою жизнь...
Мысль пришла внезапная. Смутное осознание начинающего просыпаться понимания, вызванного печатью страшной бесконечной усталости лежащей на лице Мистраля. Прямого как струна, но какой же ценой давалась ему эта прямота и естественность? Мистраль стоял ровно, небрежно, но одновременно горбился, потому что ноша, тянувшая его к земле, оказалась слишком тяжела.
- Будем драться? - спросил Алес, севшим голосом, мысленно ругая себя за внезапную слабость голосовых связок.
Но внезапно чётко понял, как только Мистраль достанет шпагу, Александр не задумываясь дать себя убить. Хотя бы ради того, что бы никогда и никому на свете не рассказать, что однажды увидел этого ангела павшим. Мистраля Грандина больше не существовало. Он был мёртв. Ходячий живой труп. Такой же абсолютно безжизненный, как и тот другой, светловолосый раздавленный бог, чью веру осквернили, а алтари разбили в прах, переплавив статуи в золотые монеты, что бы отметить это шампанским. Смутная тень, которую он видел, всего лишь несколько часов назад .
Алесу захотелось кричать. Сказать что нибудь, схватить Мистраля за плечи, начать трясти, в кровь измочалить, прекрасное лишённое выражения лицо, что бы вложить в него понимание, смысл, смутный проблеск сознания.