От Олимпии до Ниневии во времена Гомера

Ашшурбанипал учредил библиотеку и приказал собирать памятники древней и новой литературы, но он не был ни первым, ни единственным на этом пути. Можно предположить, что на целое поколение раньше нечто подобное совершил Езекия. Этот царь, по-видимому, не только был одним из самых выдающихся правителей Иудеи, но и во многом превосходил всех своих современников. Он решился выступить против Ассирии и возглавил коалицию, созданную, однако, не без применения насильственных мер. Кроме того, Езекия заключил соглашения с Египтом и Вавилонией. Именно ему выдали упрямившегося правителя Экрона Пади, который не хотел помогать образовавшемуся против ассирийцев союзу. И он оказался единственным, кому удалось выйти из этой авантюры невредимым. Поистине вызывает удивление, что Синаххериб в последнюю минуту отказался от захвата и разрушения Иерусалима, удовлетворившись тем, что взял в качестве выкупа храмовые сокровища, которые и так бесспорно достались бы ему. Ловкий трюк, который сумел осуществить Езекия, вызвал удивление современников событий. Об этом рассказывается в любопытной повести «Осада Иерусалима», на которой нам еще придется впоследствии остановиться. Хотя может показаться, что территория государства Езекии была жестоко урезана в пользу верных ассирийских вассалов, но через некоторое время эти земли снова попали под его власть.

Именно Езекия приказал собрать «4-ю книгу притчей Соломоновых». Это, однако, совсем не значит, что помещенные в ней рассказы тогда действительно считались принадлежащими Соломону. Нам известен царский писец, арамеец Себна, несомненно игравший важную роль в государстве и принимавший участие в переговорах во время осады Иерусалима. Вероятно, ему-то и принадлежат арамейские выражения в «Притчах», а также удивительный, совсем не свойственный израильтянам юмор. Вероятно, много возникших в канцелярии Езекии (или, во всяком случае, переписанных там) светских произведений пропало исключительно потому, что их невозможно было включить в канонические тексты. Немногое уцелевшее из этих рассказов настолько отрывочно и подвергалось столь многочисленным исправлениям, что лишь, с помощью сохранившихся у других народов откликов можно восстановить их общие контуры.

В это время была составлена не только 4-я книга «Притчей». Значительная часть третьей относится к тому же периоду, ибо мы встречаем в этих двух произведениях дословные совпадения. Такие же совпадения есть и с «Повестью об Ахикаре», которая в арамейской версии имела хождение у элефантинских иудеев еще в V в. до н. э. и дошла в отрывках на папирусе до нашего времени. Вполне возможно, что часть «Книги притчей Соломоновых» была еврейским переводом с арамейской версии «Повести об Ахикаре».

В «Книге притчей Соломоновых» (23, 13–14) мы читаем: «Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгой, он не умрет; ты накажешь его розгой и спасешь душу его от преисподней». В арамейской версии «Повести об Ахикаре» это изречение дано в следующей редакции: «Не оставляй сына твоего без розги, если ты не можешь его уберечь ото зла. Если я тебя бью, мой сын, ты от этого не умрешь, а если я предоставлю тебя твоему собственному разуму, ты не останешься жив».

«Повесть об Ахикаре» можно отнести только к VII в. до н. э., так как в ней упоминаются Синаххериб и Асархаддон, и в то же время ее использует Гесиод. Оттуда он брал не только отдельные изречения. В «Трудах и днях» все обрамление рассказа заимствовано из «Повести об Ахикаре». Так как арамейский папирус сохранился с большими пробелами, мы вынуждены обратиться к арабской версии, к сказке «О мудром Хаикаре», значительно превосходящей по объему первоначальную редакцию. По этой версии, Хаикар был везирем Синаххериба, царя Ассирии и Ниневии, превосходящим всех современников умом и богатством. Хотя Хаикар имел шестьдесят жен, он оставался бездетным и усыновил своего племянника, обучив его всем наукам. Поучения Хаикара и стали ядром рассказа, который составляет как бы обрамление всей повести. Цель его (до того как он чрезмерно разросся в арабском и в других вариантах) состояла первоначально только в том, чтобы сделать для читателя интересным этот свод пресных наставлений.