«От ордена осталось только имя...». Судьба и смерть немецких рыцарей в Прибалтике

Ландесрат Гарриен-Вирланда, как общая судебная инстанция, известен уже с конца XIII в. К этому времени относится образование маннтага, изначально обладавшего только судебными полномочиями, но использовавшегося и для решения внутренних вопросов. Позже их урегулирование осталось за ландтагом. Официально подобные собрания открылись в 1418 г. в Вальке, Вольмаре, Пернау, Феллине. Для рыцарства наибольшее значение имела возможность представлять свои интересы в 4 отдельных коллегиях.[48] Таким образом, к первой половине XV в. уже можно говорить о сословно-представительном характере рыцарства Эзеля и Гарриен-Вирланда.

Положение рыцарства во многом зависело не только от возможности представлять свои интересы на ландтагах, но и от характера ленного права. Изначально полномочия ливонских вассалов в вопросах продажи или залога лена были также ограничены их сюзереном. Ограничения касались как объекта, так и субъекта ленного права. Юридическое положение последнего зависело от того, имел он наследников или нет. Что касается статуса объекта (в данном случае лена), он мог быть наследным, дарованным или находиться в совместном пользовании.

Здесь можно провести некоторое сравнение ливонского и саксонского права. Для последнего была характерна возможность отчуждения лена вассалом (продажа или ее заклад) лишь с согласия сюзерена. Это, видимо, было связано с тем, что при продаже господин не хотел иметь дело с нежелательным для него лицом, а в случае передачи лена за долги вставал вопрос, сможет ли отчуждатель должным образом выполнять ленную службу. При этом было не важно, имел вассал наследников или нет.

Например, вассал епископа, имевший лен в Эзель-Вике, или его вдова, получавшая пожизненную ренту, могли заложить его без согласия своего сюзерена лишь в случае крайней необходимости. Обоснование выглядело следующим образом: возвращение владений бездетного вассала или его вдовы обратно господину могло сказаться на будущем статусе лена. Отчуждение вопреки запрету или без ведома сюзерена считалось изменой. Даже если вопрос решался через суд, то, как правило, в пользу сюзерена. Подобная практика играла роль, в том числе, и как способ борьбы с расширением владений соседнего рода.

В Гарриен-Вирланде подобной практики не встречалось, что, возможно, связано с подчинением не церковным институтам, а орденской корпорации. После покупки этой территории орденом, чтобы заручиться поддержкой рыцарства, великий магистр Конрад фон Юнгинген 13 июля 1397 г. даровал землям Гарриен-Вирланда привилегии, расширяя право наследования, при котором владение могло, передаваться всем представителям рода, как по мужской, так и по женской линии. В случае если прервалась старшая, то лен переходил по наследству к другим представителям семейства, вплоть до пятой боковой ветви.[49] Это именовалось гарриенским, или вирским, правом. Другим этапом стала отмена в 1457 г. Иоганном фон Мегде обложения поместий указанных земель военными налогами.

Впрочем, постоянное и все более масштабное подтверждение прав и привилегий выступало лишь одной из форм укрепления сословных позиций рыцарства. Все более явственным становилось формирование сословно-корпоративного самоуправления на уровне провинции. Четкую вертикаль приобрело представительство на местах. В начале конфессиональной эпохи на вершине рыцарской пирамиды каждой территории появляется глава рыцарства (Ritterschaftshauptmam): в Эзельском епископстве таковой пост существовал с 1527 г., в Гарриен-Вирланде — с 1557 г. Эта должность включала главным образом представительские функции не только в рамках ландтага, но и иных переговорных процессов.

В Эзеле глава рыцарства и еще 9 дворян участвовали в заседаниях епископального совета — штифтрата. Это стало результатом компромисса между епископом и его вассалами. Дело в том, что последние утверждали, что епископ при вступлении в должность клятвенно им обещал снять запрет апелляций на ландтаге и подтвердить их прежние права и обычаи. Епископ же говорил о неуважении к своей персоне, о неподобающих речах лидеров рыцарства Отто Юкскюля, Берндта Оведакера, Дирика и Лоренса Фаренсбахов на ландтаге 7—10 июля 1520 г. Когда епископ отказался от аппеляции, то представитель рыцарства от имени всего сословия отозвал данную ему присягу. Временному урегулированию способствовали два фактора — вмешательство магистра Вольтера фон Плетенберга и чума 1520 г. Позже, впрочем, споры разгорелись вновь, и только после Вольмарского ландтага 1522 г. епископ Линде пошел на уступки, подтвердив впоследствии данные ранее привилегии.