От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности

Еще есть такая коварная вещь, как телевизор. Мы говорим: «Мой сын смотрит только познавательные программы и мультфильмы», естественно, диснеевские, где нет секса, нет насилия, нет ничего плохого, так почему бы их не разрешить (если уж на то пошло, в них также нет отцов и матерей). Мы устанавливаем дозы: один час в день, полтора часа, в зависимости от оценок и только после выполнения домашних заданий… В конце-то концов, говорим мы, это же не вредно часик-другой посмотреть документальное кино. Когда родители начинают задавать вопрос: «Ну и что в этом плохого?» – битва проиграна. Вопрос «Что плохого?» – это капитуляция, верная погибель. Настоящий воспитатель спрашивает не «что в этом плохого?», а «что в этом хорошего?». В девяноста процентах случаев обнаруживаешь, что можно предложить ребенку что-нибудь получше; и тогда не телевидение, а ты сам выступаешь активным участником воспитательного процесса. Задавая вопрос: «Ну и что плохого?» – ты отходишь назад и отдаешь своего сына на произвол телевидения. Вопрос должен ставиться так: «Что в этом хорошего?» Какую пользу принесет это моему сыну в данный момент? Что пойдет ему во благо, что я могу ему предложить? Может, прогулку на велосипеде? Или поездку в горы? Всегда можно предложить что-то хорошее!

Еще один больной вопрос – навязчивое убеждение, преследующее всех итальянских мам и заключающееся в том, что школа – вещь чрезвычайно серьезная. Как-то раз у меня отменилось совещание и образовался целый свободный день, четверг. В среду вечером, вернувшись домой, я объявил великолепную новость: «Грация, завтра я свободен – совещание отменилось, и поэтому я повезу детей в горы». Грация – моя жена, думаю, вы догадались. Знаете, какова была ее реакция? «А как же школа?» – «Какая школа? В кои-то веки я могу провести день с детьми, которых никогда не вижу, а у тебя на уме одна только школа!»

Не понимаю, почему сегодняшние мамы склонны считать, будто бы провести время с родителями менее важно, чем пойти в школу. Я ничего не имею против школы, поймите меня правильно, я сам учитель, да еще из тех, кто пойдет на работу даже с температурой 40°. Но у родителей бывает такое отношение к школе, которое способно вызвать у ребенка лишь отторжение. Смертельно уставший, он возвращается после уроков домой (представьте себе, каково ему сидеть пять часов подряд за партой, слушая господ и дам, рассказывающих о совершенно неинтересных вещах), он голоден как волк (буфет-автомат, как назло, сломался). Бросает рюкзачок в прихожей на пол: «Мам, привет!» И в ответ неизменное: «Положи рюкзак куда следует!» Потом ты ставишь перед ним тарелку спагетти, он набрасывается на еду, но, не успев поднести вилку ко рту, слышит: «Как дела в школе?» После такого хочется пустить пулю в лоб! А какое еще желание может возникнуть у подростка, если он каждый божий день, не успев взяться за ложку, уже слышит: «Как дела сегодня в школе?» Любой нормальный школьник ответит: «Никак». И школа для него – «ничто».

Я говорю об этом полушутя, но здесь действительно встают определенные вопросы психологического и духовного плана. Дай ему проглотить хотя бы три вилки спагетти, а после посмотри в глаза и задай вопрос: «Как прошел вчерашний вечер, вы с друзьями хорошо провели время?» Это же совсем другое дело! Так он поймет, что речь идет о его судьбе, о его счастье. И если у вас завяжется разговор, то потом ему, возможно, станет легче говорить и о школьных делах. Ведь это так просто! А если ты будешь непрестанно донимать его темой, которая ему ненавистна, она встанет между вами как стена. И тебе нелегко будет выпытать у ребенка, какие вопросы на самом деле его волнуют, что его беспокоит, что ему нравится и чего он не приемлет. Он будет чувствовать себя чужим, будет настроен враждебно и ничего не захочет рассказывать. А потом мы жалуемся, что дети не делятся с нами своей жизнью… Делая акцент на вещах, которые того не стоят, мы сами создаем пропасть, отделяющую нас от них.

* * *

В итоге решающее значение приобретает личное свидетельство. Мне мои дети прощают даже то, что меня никогда нет дома. Раньше я проводил с семьей два вечера в неделю, а теперь меня не бывает и по воскресеньям, сейчас объясню почему. Но, мне кажется, мои дети вовсе не нуждаются в том, чтобы я постоянно был с ними. Во-первых, потому, что без меня они быстрее взрослеют; во-вторых, таким образом обретает еще большую ценность время, проведенное вместе, и происходят удивительные вещи.