От Падуна до Стрелки

На следующий день после поездки на порог у меня начались неприятности. «Машенька» все-таки умудрилась задеть винтом за какой-то топляк, и теперь ее надо срочно ремонтировать. Отправиться дальше я могу только на ней. Как все это некстати! От Братска пройдено всего сто восемьдесят километров — чуть больше одной десятой части пути до Стрелки. Каждый день на учете, а тут сиди сложа руки.

Брожу по берегу. Чуть поодаль замечаю сидящего на перевернутой лодке деда. Он в модном костюме: пиджак с разрезом, брюки если не дудочкой, то, во всяком случае, достаточно суженные. На ногах, стыдливо поджатых, красуются новенькие «мокасины». Заметив мое удивление, дед недовольно замечает:

— Я не картина, чо меня разглядывать, — и, смутившись собственной резкости, добавляет — Костюм-то мне не шибко по годам, да внучка вот встречаю. Это он, шельмец, и одежку и обувку прислал. Вот и сижу жду его. Скоро катер прибежит. Надо уж по всему параду, значит, его встренуть.

Мы закуриваем. Разминая желтыми пальцами туго набитую папиросу, дед молчит. Потом вздыхает и говорит, видимо для начала беседы:

— Климат, что ли, у нас на Ангаре меняется. Сегодны (по-ангарски это значит в нынешнем году) мошки нет. И куда пропала, ума не прикину.

И тут только я вспоминаю: в самом деле, всю дорогу от Братска мой накомарник так и лежал в чемодане рядом с пузырьками, в которых хранился диметилфталат — едкая, с резким запахом мазь, отгоняющая всяких летающих насекомых. Мошки на реке совсем не было, а ведь раньше она грызла всех нещадно. Я хочу расспросить деда, что он думает по этому поводу, но тут ко мне подбегает запыхавшаяся Верочка:

— Дядечка, дядечка, скорей, там лодка для вас нашлась.

Через минуту я уже на «Баклане». Действительно, под бортом теплохода покачивается дюралька, но не «Машенька», а какая-то другая. На корме сидит здоровый парень в клетчатой рубашке с расстегнутым воротом, рядом с Обрядиным мужчина лет сорока пяти в брезентовом дождевике и с авоськой, полной ельцами.

— Знакомьтесь! Юрий Иванович Гадалин, биолог. Он подбросит вас до Толстого мыса. Только вот подождем еще одного пассажира.

На Толстый мыс должна ехать женщина-кассир, чтобы выдать там рабочим зарплату.

Кассир, молодая, по-сибирски крупная женщина с пронзительным взглядом серых глаз, приезжает через полчаса. Она просит еще засветло доставить ее на Толстый мыс. Юрий Иванович скептически смотрит на часы: пройти надо больше ста километров, время уже позднее, в лодке будет четверо — значит, пойдем медленно. И он предлагает доехать до деревни Сизово, где стоит отряд, заночевать там, а утром добраться до Толстого мыса. Кассир внимательно оглядывает своих будущих попутчиков, с особенным подозрением почему-то смотрит на меня и наотрез отказывается ехать. Не знаю, что уж она нашла во мне подозрительного, но я почему-то радуюсь высокой бдительности кассира.

Дюралька лихо описывает дугу около «Баклана» и идет вниз. Я махаю рукой семейству Обрядиных. Хорошо все же, что наказ, полученный в Братске, выполнен, я познакомился с «богом Ангары», который помог мне понять нрав таежной реки.

НЕПОСТ АВЛЕННЫЙ ПАМЯТНИК

Воробьеве скрывается за высоким утесом. Солнце убегает от нас на запад и все ниже опускается к реке. Под его косыми лучами воды Ангары становятся серебряными, и трудно понять, белеют ли впереди лодки, или это солнечные блики. Наш рулевой, иркутский студент Виктор Берегов, надвигает на глаза кепчонку, чтобы лучше видеть путь, и гонит лодку изо всех лошадиных сил подвесного мотора. Ветер бьет нам в лицо, забирается за ворот, и мы с Юрием Ивановичем запахиваем свои плащи, а Виктор так и сидит с раскрытой грудью.

Юрий Иванович подзывает меня к себе на переднюю скамейку, там меньше слышен стук мотора и можно свободно разговаривать.

Наклонясь ко мне, он рассказывает о своей небольшой группе, входящей в эпидемиологический отряд Министерства здравоохранения, тот самый отряд, который и занимается уничтожением мошки.

Впервые я понял, что такое гнус, лет семь-восемь назад в Братске. Однажды пришлось мне ехать из поселка строителей ГЭС на площадку лесопромышленного комплекса. Дорогу теснила тайга, шофер вел машину осторожно и небыстро. И вдруг из радиатора вырвался пар — закипела вода. Шофер крепко выругался, остановил самосвал, опустил сетку накомарника и выскочил на дорогу. Я тоже подошел к радиатору — он был черен от мириад мелких мошек, забивших все его соты. Вот почему закипела вода.