От Падуна до Стрелки

Покорением порога и занят Александр Иванович. Впервые он побывал здесь пять лет назад. В Ершове ему посоветовали разыскать Ивана Афанасьевича Баньщикова, самого опытного лоцмана. Только он и возьмется провести экспедиционную самоходную баржу «Ладога» через порог. Баньщиков побывал на «Ладоге», поскреб небритые щеки и хмуро сказал:

— Пять тыщ, однако.

— Что? — не понял Александр Иванович.

— Говорю, парень, — повторил Баньщиков, — пять тыщ за проводку.

Александр Иванович насобирал всего тысячу двести рублей. Долго уламывал Баньщикова и все-таки уломал.

«Ладога» пошла вниз. Порог поразил Обрядина своей мощью и злостью. Но он сразу понял: водить суда здесь можно. И еще понял: Баньщиков реки по-настоящему не знает.

Вскоре Обрядин увидел порог… голым. Это случилось в ту осень, когда строители Братской ГЭС окончательно перекрыли Ангару и началось наполнение Братского моря. Река тогда обмелела, и на пороге осталась узкая тридцатипятиметровая протока. А кругом все высохло. Порог оказался огромным диабазовым монолитом — плитой во всю ширину русла. На ней громоздились валуны. И только в одном месте, ближе к левому берегу, вода выгрызла в монолите узкий, глубокий каньон. Здесь и можно проводить суда. Вся хитрость заключалась в том, чтобы не уйти в сторону. Там гибель — камни.

Порог измерили вдоль и поперек, точно определили направление судового хода. И когда начальник строительства Усть-Илимской ГЭС спросил Обрядина, можно ли водить караваны барж через Шаманский порог, он ответил: «Можно, и не только стопятидесятитонные, но и шестисоттонные. Опыт кой-какой уже есть. И главное — люди, не боящиеся порога».

Есть у Обрядина любимое выражение: «Человек с львиным сердцем». В его устах слова эти звучат высшей похвалой. Когда я спросил, кого же он считает достойным называться «человеком с львиным сердцем», Александр Иванович ответил:

— Как вам сказать, для меня это ясно. Ну вот представьте, летчик на войне бросает машину на землю, идет на таран вражеского эшелона. Кругом ад кромешный — разрывы снарядов, пулеметные очереди. А он не выпускает штурвала, он видит эшелон, и так до самого конца. И сердце у него разорвется через миг после удара, после взрыва, после смерти.

Через миг после смерти! Какая нужна выдержка, какая преданность делу должна быть у человека с львиным сердцем.

Таких и подбирал Александр Иванович в капитаны-наставники для Братского гидротехнического участка, того самого участка, который теперь и перевозит все грузы к Толстому мысу.

Капитаном экспедиционной самоходки «Ладоги» был молодой ленинградец Владимир Савенков. Он и стал первым учеником Обрядина. Григорий Павлов, Борис Гаврилов, Илья Клыпин — всех их впервые через порог проводил Александр Иванович, испытывая «на прочность». И все-таки, когда предстоит вести большой караван, ученики просят учителя быть с ними.

В начале июля через Шаманский порог проводили земснаряд. Операцией командовал Савенков. Здесь же был и Обрядин. Все прошло без сучка и задоринки — четверть часа, и земснаряд уже ниже порога. Тогда Савенков предложил отправить вниз «пыж» из трех барж: две счаленные бортами, третья позади них.

Катер с бортовым номером «32» медленно подвел «пыж» к порогу. За штурвал стал капитан Виктор Дубровин.

Савенков стоял на носу у рубки. Баржи танцевали на волнах, и «пыж» рыскал по сторонам. Но Обрядин был спокоен — караван шел точно по стрежню каньона. И вдруг волна кинула катер в сторону. Даже Савенков — бывалый капитан — оцепенел. И люди на баржах застыли— «пыж» начало разворачивать. Еще минута-другая, и баржи врежутся в гибельные клыки камней.

Обрядин положил сильную ладонь на штурвал. Колесо, мелькая рукоятками, завертелось влево. Буксирный трос натянулся, как тетива лука. Баржи на секунду застыли, словно задумавшись, и тоже пошли влево, прочь от камней. Александр Иванович вышел на палубу и послал Савенкова в рубку:

— Там ты нужнее.

Потом сел на скамейку спиной к рубке, вытащил платок и отер пот со лба. Справа на камнях показалась баржа. Ее завел сюда в прошлом году Баньщиков.

…Мы возвращаемся с порога в сумерки. «Машенька» торопится домой. А река не хочет давать нам дороги, закрыла путь туманом.

Удивительный туман на Ангаре. Появляется он над рекой тонкими струйками, словно в распадках на берегу сидят заядлые курильщики. Потом эти струйки соединяются в низко стелющиеся ленты, а ленты сплавляются в сплошное покрывало.

Александр Иванович все поглядывает на небо, где в разрыве туманных лент горит вечерняя звезда. Но вот скрывается и она — наш небесный локатор. А «Машенька» не сбавляет бега, петляет по реке. Наконец из серой темноты выступает белый корпус «Баклана». Александр Иванович улыбается:

— Иногда и сердечный локатор срабатывает.

Взглянув вверх, я вижу у борта жену Обрядина Веру Ивановну и десятилетнюю дочь Веру, которую отец недавно привез из Ленинграда. К ним и торопился Александр Иванович.