От Падуна до Стрелки

Тот таймень, который попал на сковородку в камбуз «Маны», был не из крупных, хоть его вполне хватило на весь экипаж буксира. Виктор ест прихваливая — он вообще ко всему на свете относится доброжелательно. Учился Виктор в Киеве, окончил речное училище, все его товарищи добивались назначения на большие днепровские суда, а он укатил на Енисей — захотелось увидеть великую сибирскую реку. В Красноярске Виктор отказался от штурманской должности на пассажирском дизель-электроходе и попросился на Ангару. Лет ему немного, сего двадцать три года, а мальчишества никакого. Походил по Ангаре, присмотрелся; изучил все пороги и шиверы и стал водить плоты. Другие, даже более опытные, капитаны хоть и перевыполняют план, но ненамного, а у него что ни месяц — сто сорок — сто пятьдесят процентов. И не лихачествует, помнит, как однажды — он вел второй свой плот — загнал ленту на камни: хотел быстрее проскочить шиверу, сунулся ночью, а места в ту пору еще не знал. Тогда-то и понял Виктор, что на реке лучше не торопиться. А время можно сэкономить и по-другому: стоянки сократить и в запони не прохлаждаться, а добиваться, чтобы отправили побыстрее.

Экипаж он подобрал себе из таких же, как и сам, работяг, поэтому и уверен, что ребята могут управиться и без него. Был уже такой случай. Заболел капитан, «Мана» без него повела караван барж со Стрелки в Богучаны. Обратно спускалась с плотом. Ночью вышло из строя переключение переднего и заднего хода двигателя. По всему выходило: надо вызвать резервный буксир, сдать плот, а самому становиться на ремонт. Но обидно ведь, до Стрелки недалеко, всего какие-нибудь сутки ходу, да и перед капитаном неловко, скажет, без меня, мол, работать не умеете. Прикинул механик Илья Бредков и решил переключать ход двигателя ломиком. Неудобно, тяжело, но получается. Чтобы экипаж не волновать, никому ничего не сказал, только тех, кто лезли в машинный отсек, бесцеремонно гнал. Промаялся сутки без сна, но плот доставил вовремя.

Перебираюсь с Виктором с «Маны» на плот. Пучки едва покачиваются на воде, но когда через полчаса мы попадаем на небольшую шиьеру, бревна начинают ходить под нами, как проволока под эквилибристом. Тормозные цепи тревожно звенят. Виктор прислушивается и удовлетворенно замечает:

— Хорошо идет, крепко увязали плот в запони.

Ночью я несколько раз просыпаюсь. В открытый иллюминатор заглядывает близкая и яркая звезда, с берега приходит запах тайги, и от всего этого на душе становится спокойно и хорошо. Засыпаю снова под мелодичный звон цепей.

Утром в рубке застаю Виктора хмурым. Он глядит в окно и с досадой кричит Бредкову:

— Давай, Илья Георгиевич, в машину, будем ставить плот к берегу, опять на Брянке затор.

Бредков зло сплевывает:

— И когда это кончится!

— Потерпи малость, кончится, — успокаивает механика капитан.

В последние годы ангарским речникам приходится трудно. В Братске построили плотину, начали заполнять огромное водохранилище. Из-за этого стало меньше воды в Ангаре. Особенно это чувствуется, когда «подводит» небо — вместо дождей стоит жара. Уровень реки снижается, и караваны барж не рискуют идти через шиверы.

Так случилось и на этот раз. Ниже Брянской шиверы столпилось тринадцать нефтеналивных и самоходных барж, а сверху подошло четыре плота.

Через час к «Мане» причаливает моторная лодка. Из нее на буксир ловко поднимается остроносая, худощавая женщина. Одернув форменную куртку с золотыми шевронами на рукавах, она здоровается со всеми и обращается к Виктору:

— Товарищ Еременко, возьметесь провести плот вниз? Пройти можно.

— А почему обязательно я, Тамара Семеновна?

— Так вы же самый удачливый капитан, — шутит женщина, потом, вздохнув, признается, — остальные плотогоны боятся. Поехали, посмотрим обстановку.

Виктор и я пересаживаемся в лодку. Тамара Семеновна Расстегаева — начальник Богучанской пристани. Ей приходится не только принимать и отправлять пассажирские теплоходы и грузы, но и регулировать движение на участке более двухсот километров. Накануне ночью Тамаре Семеновне сообщили по радио — на Брянке пробка, И она тотчас же примчалась к шивере.

Навигация в самом разгаре. Если произойдет заминка хотя бы на несколько дней, деревни и поселки, геологические партии и леспромхозы не получат горючего, строительных материалов, машин, продовольствия, а речники не смогут вывезти лес к Енисею. Пробка у Брянки грозит всей навигации.

Собрала Тамара Семеновна капитанов самоходных барж, стоящих под шиверой, чтобы посоветоваться. Один из них предложил сначала спустить вниз плот — пройдет он, тогда можно рискнуть поднимать вверх мелкосидящие водометные баржи. Но никто из капитанов буксировщиков-плотогонов не решился. Потому и была у Расстегаевой надежда на Виктора.

Вскоре Виктор провел плот через шиверу. И тут же вверх по реке пошла нефтеналивная баржа, в рубке которой стояла Тамара Семеновна.

Больше суток она без сна провела на Брянке и добилась своего — движение по реке налажено. Только после этого она возвратилась в полуглиссер и скомандовала:

— Домой!