ОТ ПЕЧАЛИ ДО РАДОСТИ

Наученная горьким опытом, Галина, рассказавшая как-то пустяковую ерунду одной из девочек, с которой дружила, получила такой нагоняй от Варвары, что запомнила это на всю жизнь. Ей запрещалось говорить, откуда она и кто ее родители, так как это могло повлиять на карьеру дяди Васи, а также и на ее карьеру в жизни. Даже спустя многие годы после войны о

прошлом упоминать категорически запрещалось. Уже, учась в институте и будучи секретарем комсомольской организации курса, она хотела поехать по комсомольской путевке за границу. Что началось дома.

–Ты анкету видела, ты видела, что там нужно сообщить о смене фамилии, причине, были ли родственники в заключении, в плену и все такое, Ты забыла кто твои родители? Отец тоже был в окружении, станут копать и ему не поздоровиться.

Галина сразу опомнилась, действительно, как она не подумала обо всех. Она научилась просчитывать каждый шаг, быть осторожной и думать, прежде чем что-то сделать или сказать. Это угнетало ее, однако, неизвестно почему, она считала такое явление временным, она жила надеждой найти брата и встретиться с родителями.

Летом 1953 года после амнистии в связи со смертью Сталина, наряду с остальными, стали возвращаться и политические заключенные. Вернулся домой и Илларион Николаев. Его полностью реабилитировали, восстановили во всех правах. Он вышел на прежнюю работу в режимное закрытое предприятие. Однако здоровье его было полностью подорвано.

Славка ждал от отца рассказов, как жилось ему там, что с ним было и как, но Илларион скупо отвечал на вопросы, не желая ни вспоминать, ни жаловаться, ни рассказывать о своем заключении. Семья недолго прожила вместе. Через два года Иллариона Николаева с воинскими почестями похоронили. Галина переживала за Славку и как могла, поддерживала его.

После школы Славка ушел в армию, да так и остался военным на всю жизнь.

Глава 22. Время все рассудит.

Вернулся по амнистии в родное село и Алексей. Он застал в живых свою мать старенькую полуслепую Клавдию, которая, наконец-то дождалась его. Марфа, переписывалась последнее время с Алексеем, простила его за все и встретила радостно. Приехал повидаться с родителями и Анатолий с семьей. За многие годы в доме Ворониных поселилось спокойствие.

Вырвался со службы Семен, приехал в село перед новым повышением по службе. Радости не было предела. Однако вести у Семена были печальные.

Сына он так и не нашел. Василий написал ему, что дочь Галина не хочет переезжать к нему жить, называет приемных родителей мамой и папой, чем они с Варварой очень довольны. Наталья переслала ему последнее письмо от Надежды, которое передала ее сокамерница по заключению на адрес Натальи.

Надежда писала, что ее везут в диспансер на лечение, передавала привет всем, беспокоилась о детях. Бывшая заключенная рассказала, что Надежда при пересылке сильно простудилась, получила воспаление легких, долго лежала в медсанчасти, работала на облегченной работе, а потом у нее выявили открытую форму туберкулеза и отправили неизвестно куда на лечение. После этого, она Надежду не видела, так как освободилась.

Скорее всего, заключила она, что та умерла. Иначе бы вышла по амнистии или объявилась. Марфа не хотела верить в смерть Надежды и молила Бога спасти ее. Она убеждала всех, что надо ее искать, срок заключения закончился, может с ней что случилось или она лечится в каком-нибудь диспансере.

Она убеждала Семена продолжить поиски, делать запросы, авось и откликнется, кто знает, где Надя. Перед отъездом Семена на службу, Марфа достала брошь, которую нашел Семен и отдала ему:

–Надежда перед арестом отдала на сохранение, сказала, если не вернется, то отдашь Галинке на совершеннолетие, через три года наступит, дадут же Василий с Варварой увидеться с Галиной, вот и подаришь.

Семен посмотрел на брошь, вспомнил, сколько надежд было связано с ней, и какими они казались далекими и нереальными, вспомнил счастливое время с женой и детьми и, отстраняя руку от броши, ответил:

–Не буду брать пока, ты ее береги, раз Надя так велела, а время придет, найдем случаи, как отдать. Спасибо тебе Марфа за все, за жену, детей, за мать, что в войну оберегала. Добрая ты и надежная, повезло Алешке с тобой.

Марфа заплакала:

–Никого я не сберегла Сема, всю жизнь корю себя и корить буду, что не уберегла, не смогла время одолеть и антихристов проклятых.

Семен обнял ее и продолжал:

–Не вини себя, никак ты не виновата, а люди разные, как были, так и будут, да война подлая подсобила, что все, что внутри наружу вылезло. Прости себя за все и нас прости.

Алексей взял брошь, и глядя на нее вспомнил, сколько сил потратил, чтобы заиметь ее, а сейчас ничего кроме брезгливости не ощущал, но спросил у Семена:

–Сколько же стоит сейчас эта штуковина, и что с такой драгоценностью делать Галинка будет?