От перемены мест слагаемых (СИ)

Тяжелее манекена ей давалась только одна роль - заведующей складом, то есть, простите, организатора гномьей королевской свадьбы. Так как любимый жених был чрезвычайно занят по своей королевской должности, на Бильбо свалилось счастье вникания в сумбур обычаев, перечень строго необходимых предметов, карту эреборских кладовых, которые тоже, кажется, были отдельной сетью тоннелей. И пусть в помощники ей отрядили знатока любой и всяческой теории Ори, а в довесок к нему - весельчака Бофура, способного найти что угодно и где угодно, Бильбо чувствовала, что не слишком готова к свадебному испытанию. Задумываясь о действительных причинах годичной подготовки столь торжественного мероприятия, Бильбо одновременно радовалась и печалилась, что настояла-таки на свадьбе через полгода. Всего лишь. Полгода. То есть - уже через три с половиной месяца, ибо неторопливые сборы, объявленные сразу после свадьбы Кили и Тауриэль предусмотрительным Торином, теперь только продолжались.

Гномья основательность ощущалась везде: в тщательном эскизе вышивки, принесенном на проверку, чтобы будущая королева могла оценить портрет супруга, который как истинно королевский портрет должен был занимать чуть не полстены за спиной молодых. Рассказавшая Торину об этом вечером Бильбо удостоилась немного насмешливого взгляда и заявления, что ему пришлось отложить совещание по порядку расчистки шахт, ибо на рабочем столе не хватало места расправить эскиз её портрета. Такого же большого, да. Бесстрашная разведчица из клана боевых хоббитов не удержалась и поёжилась, представив собственное лицо на половину стены Зала приемов.

После свадьбы Кили и Тауриэль Бильбо мнила себя подготовленной к самым разным вывертам гномьего уклада, но когда ей сказали, что по порядку им полагается вручить не только молот из хрусталя и кочергу из раух-топаза, но полный набор инструментов из разных пород камней, хоббитянка зареклась делать окончательные выводы, касающиеся гномьего-чего-угодно. На вопрос о том, зачем им, молодоженам, всё это и куда потом девать великолепный, разумеется, со всех сторон инструментарий, а также - нельзя ли взять просто где-то уже готовый и старый, Ори и Бофур одинаково удивленно посмотрели на Бильбо, разве что пальцем у виска не покрутили. На прямой вопрос о смысле жизни и конкретно этой прикладной пользы набора инструментов, Торин сделал загадочное лицо, посверкал своими синющими глазами, но потом сжалился и поведал, что наборы эти, хоть и каменные, на самом деле очень хрупкие. Особенно хрупкие - в ручонках тех, кому действительно предназначаются.

Бильбо весь следующий день ходила с шокирующим осознанием, что это всего-навсего набор игрушек. Ну, для мальчика и девочки.

Озабоченные подсвечниками и салфетками, гобеленами и пуговицами (да! даже пуговицами!) Кили и Тауриэль очень здорово помогали Бильбо собрать полный комплект готовности к истинно королевской свадьбе, не забывая, однако, каким-то удивительным образом и получать от процесса удовольствие. Бильбо наблюдала за ними, удивлялась, до чего Тауриэль любит Кили - даже по кладовкам с ним рыться в пыльном хламе готова! - радовалась за чувство, проходящее (по всем признакам успешно) испытание изматывающей совместной деятельностью, а ещё мечтала так же украсть Торина после свадьбы в полное свое распоряжение. Любопытство и гложущие вопросы - как им удалась столь яростно-страстная первая брачная ночь, Бильбо беспощадно в себе усмиряла.

Отдушиной для боевой хоббитянки, внезапно встретившей на своем пути настоящее поле боя, служили вечера с Торином, который изо всех сил старался урвать от королевских забот хоть пару часов в пользу Бильбо, наглаживание чешуйчатых боков Рубинчика, который очень здорово и успокаивающе курлыкал, а также - общение с родной и любимой тётушкой, которая могла оценить, с чем приходится сталкиваться племяннице и насколько это все стоит взаимности с одним конкретным гномом, именно с точки зрения хоббитянки.

Жизнь Мириам всегда была полна контрастов: спокойные, размеренные дни, что она проводила дома среди своих любимых розовых кустов, сменялись шпионскими вылазками, стычками с орками и опасными для жизни разведывательными операциями. Мириам вполне устраивало такое положение вещей. Ей очень нравилась её полная риска жизнь разведчицы, но при этом она ничуть не меньше любила и другую свою жизнь – жизнь мирной хоббитянки и заядлой садовницы. А еще Мириам всегда четко отделяла одну свою жизнь от другой. Она никогда не отвлекалась даже на самые чудесные розы, когда бывала на шпионской миссии, зато все время была предельно собранной, быстрой и ловкой. Ну, и, разумеется, Мириам никогда не брала работу «на дом», потому что между миссиями очень любила свою тихую, спокойную и размеренную хоббичью жизнь.