От первого до последнего слова

Допустим, звонил главврач, хотя тот точно представился бы по фамилии, а не по номеру больницы, но допустим, допустим!.. Абельман взял трубку, главврач сказал, что это он, и попросил Эдика устроить больного в его собственную больницу?!

Чепуха какая-то.

– Анна Ивановна, – сказал Долгов задумчиво, – можно мне копию сделать с этого листочка?

– Сию минуту сделаю, конечно! Вам только один листочек, вот этот самый?

– Только один. За двадцать шестое.

Ксерокс выплюнул теплый листок, испачканный черным по краям, там, куда пришлись тетрадные пружины, и Долгов задумчиво сунул его в портфель.

Как правило, никто никогда не скрывается за анонимными телефонными звонками, когда просит положить больного в ту или иную клинику. В этом нет никаких секретов!.. Внутри медицинского сообщества все осведомлены – вот эта больница получше, а та похуже, зато там работает Оксана Степановна, а со щитовидкой – только к ней!.. Все также осведомлены и о том, кто из врачей чего стоит, кто в чем преуспел или, наоборот, в чем отстал, на чье профессорское звание можно вообще не обращать внимания, поскольку оно ничего не стоит, и кто из рядовых врачей блестящий диагност или хирург!.. Хлопотать «о своих» принято и считается вполне нормальным, и скрывать это странно и глупо!..

Кто хлопотал о Евгении Ивановиче?! Почему нет фамилии на листочке за двадцать шестое июня?! Кого он просил пристроить его в больницу, и этот «кто-то» потом просил Абельмана, а Абельман – Долгова?!

Странно. Странно и непонятно все это!..

Так же странно и непонятно, что Евгений Иванович принимал снотворное, думая, что принимает нитроглицерин! Он был мнительным человеком, в этом Долгов убедился лично, и вполне мог вбить себе в голову, что страдает тяжким сердечным недугом. Но таблетки нитроглицерина не перепутаешь ни с какими другими! Они крохотные, быстро тают во рту – если таблетки, а не капсулы. Капсулы тоже крохотные, красные и тоже очень легко узнаваемые! Если Грицук принимал нитроглицерин, значит, должен был знать, как он выглядит! Снотворные таблетки совершенно на сердечные не похожи!

Мнительный Евгений Иванович не мог не заметить подмены! А если заметил, почему принимал?!

Стоп, сказал себе великий сыщик Долгов. Остановись. Ты слишком увлекся.

Никто не знает, принимал он их или не принимал! Таблетки нашли у него в вещах уже после его смерти! Он вполне мог их и не принимать! Он все время повторял, что его хотят убить и вот-вот убьют из-за книги, которую он написал и в которой «всех разоблачил». Может быть, его кто-то пугал?!

Долгов вышел из вымытых до блеска стеклянных дверей и пошел к своей машине, которую боком приткнул почти на пороге какой-то кофейни.

Надо бы помыть, равнодушно подумал Долгов про машину. Грязная, как трактор, вернувшийся с посевных работ. Впрочем, оно и понятно. Вокруг триста одиннадцатой больницы действительно идет все время стройка, и мой ее хоть каждый день, все равно стоит один раз проехать, особенно после дождя, и готово дело! Машина вся в глине!

Кто-то что-то недавно говорил про грязную машину и про дождь, Долгов никак не мог вспомнить.

Какой-то парень, которого он «запер», ходил вокруг его джипа и монотонно ругался в мобильный телефон.

– Слышь ты, придурок! – заорал он на Долгова, когда тот нажал кнопку и машина мигнула фонарями, открываясь. – Кто так тачку ставит?! Не, ну кто так ставит?! Подожди, это я не тебе, тут придурок пришел, который меня запер! – Это уже в телефон. – Слышь, мужик, ты бы радовался, что я тебе стекла не переколотил! В следующий раз так поставишь, костей не соберешь, это я тебе обещаю!

Тут Долгов повернулся и посмотрел орущему в лицо сверху вниз. Он смотрел две секунды, не отводя глаз, и парень вдруг поперхнулся своей руганью, сунул телефон в карман и вытянул руки по швам.

– Я поставил только на пять минут, – негромким голосом сказал Долгов. – Прошу прощения, что доставил вам неудобства.

Парень шмыгнул носом.

– Да ладно, чего там, – пробормотал он, провожая взглядом спину Долгова, который садился в машину. – Это я к тому, что мало ли что, в другой раз так поставишь, так еще того… фару кто-нибудь разобьет…

– До свидания, – попрощался вежливый Долгов и вырулил с тротуара.

У него болела голова – оперировать ему нравилось гораздо больше, чем изображать из себя сыщика, и в этих самых сыщицких делах он никуда не продвинулся.

Ну, листочек с телефонными звонками он получил. Ну, узнал, что жена покойного Грицука совершенная неврастеничка. Подложный нитроглицерин оказался каким-то сложным препаратом, в основе которого были старые добрые барбитураты. Ну, допустим, что никто Грицука не травил и снотворное он лошадиными дозами не принимал! Положим, Глебов выяснит, были ли у него наследники, и было ли им что наследовать – в этом Долгов уж точно ничего не понимал!

…И дальше что?

Кто дал по голове Кате? Как она оказалась поздним вечером в кабинете? Что она там забыла? Почему не работал телефон, который работает всегда? Почему неврастеничка-жена все твердит, что она Грицука не убивала?!