От первого лица

Замечательно быть жертвой, особливо если умеючи. Это значит, что все причины твоих бед – на стороне, вне тебя. Это значит, что сознание успокаивается поисками врагов, а не попытками самоанализа. Все это опасно. Очень опасно. У нас такое бывало, и не один раз. Не хочу детализировать, но подчеркну, что подобное мышление особенно выгодно для истинных виновников народных несчастий, подталкивающих толпы навстречу друг другу и вкладывающих им в руки орудия убийства. Виктимизация, зачастую намеренно, уводит от верных решений.

Возвращаясь за океан, скажу, что здесь пишут о виктимизации как о серьезнейшей социально-политической проблеме. Простенькие объяснения и оправдания уводят от истины, размагничивают общество. Виктимизация снимает с людей ответственность за собственные поступки. Или позволяет использовать эти попытки себе на пользу вопреки логике и порядочности. Мы уже столько раз ахали по поводу того, до чего мы несчастные жертвы коммунизма, что осталось только судиться с Марксом и Лениным за то, что врачам во Владивостоке задерживают зарплату.

В начале 1999 года суд присяжных в американском штате Орегон обязал национального лидера по производству табачных изделий, фирму «Филип Моррис», удовлетворить иск на 81 миллион долларов, поданный американкой, чей муж скончался в возрасте 67 лет от рака легких, выкуривая в течение 42 лет до этого около трех пачек сигарет ежедневно. Месяцем раньше в штате Калифорния по такому же иску «Филип Моррис» выплатил компенсацию в размере около 50 миллионов долларов. Помню, как в Нью-Йорке я следил по газетам за процессом по иску некоей Розы Чипполоне. Оная дама в течение сорока лет выкуривала не менее полутора пачек сигарет ежедневно. Никто не держал у ее головы пистолет, заставляя затягиваться поглубже, никто не принуждал ее покупать все новые блоки сигарет, где на каждой пачке было напечатано предупреждение о вреде курения для здоровья. У несчастной Чипполоне врачи установили неоперабельный рак легких, но перед смертью она все-таки возбудила судебный иск против компании, чьи сигареты смолила с особенным удовольствием. Жертва!

Нередко на нью-йоркских перекрестках в часы пик можно увидеть оборванцев, скачущих между автомобилями. Неужели не боятся, что сшибут? Так затем ведь и скачут, чтобы сшибли! Такой вот придурок, травмированный твоим колесом, может высудить себе несколько лет вольготной жизни, за твой счет скитаясь по клиникам, строя из себя жертву.

Четверо сообразительных молодцов из штата Калифорния высудили себе миллион долларов, потому что жили возле загрязненного источника водоснабжения и сумели доказать на суде, что по этой причине изнемогали от боязни заболеть раком и понесли дорогостоящие моральные страдания и потери.

…Если завтра на меня на Бродвее наедет велосипедист и я врежу ему за это по шее, не исключено, что в некоторых газетах напишут о заезжем расисте из Москвы. Я ведь помню, как некогда завернул из журнала вздорного старика, принесшего совершенно безграмотную рукопись, а затем полгода отписывался от его жалоб: мол, травят ветерана войны. Умственные пролетарии все стран, соединяйтесь!

Заметки для памяти

В декабре 1987 года целый самолет с горбачевской свитой летел в Вашингтон. Там были редакторы основных советских изданий, занявших демократическую позицию. Летело несколько писателей и деятелей культуры с либеральными репутациями.

Мы пили водку и веселились, когда один из нас вдруг сказал:

– Вот узнает какой-нибудь генерал, кто в этом самолете, шарахнет ракетой и – конец гласности!

Все затихли, восприняв шутку очень серьезно.

Горбачев никогда больше не составлял таких экипажей. Впредь он старался угодить как можно большему числу чиновников из своего окружения и, как праведник Ной, стал брать с собой «всякой твари по паре», стараясь никого не обидеть. От сопровождающих пользы убавилось, вот и все. Все со всеми не примирились все равно.

…Было ведь время, когда всех главных сторонников перемен можно было собрать в одном самолете! Через два года один нервный начальник сказал мне, что если сажать теперь, то надо брать уже несколько миллионов, больше, чем когда бы то ни было за последние полвека. Мы с ним жили в одном подъезде, и многие наши споры заканчивались обсуждением вопроса о том, кого из нас из этого подъезда выведут первым.

Глава 26