От первых слов до первого класса

Он передал Вере бумагу, и она стала ее складывать. Он: *Што' ты йиё замни'ла?* - Что ты ее замяла? Прошедшее время от основы замн-у. Суффикс и употреблен как показатель совершенного вида. Когда мы шли гулять, он указывая на тени от дерева и столба, говорил: *Дiривя'ннъйъ те'нь. Сто'лбинъйъ те'нь* - Деревянная тень. "Сто'лбенная" тень. Потом, указывая на нашу тень: *На'шъ с табо'й те'нь*. Любопытны эти неологизмы - прилагательные. Очевидно, прилагательное представляется ему здесь необходимым, может быть по аналогии с "наша", "моя" и т.д. Какой-нибудь нарочитости, подчеркнутости в интонации, которая бы показывала, что он сам относится к ним, как к изобретению, к счастливой находке, помогшей выразить мысль, не заметно совершенно. То же относится и вообще к его неологизмам. Очевидно, он не осознает их как собственные неологизмы и не выделяет из общей массы слов, которыми пользуется. Еще пример. Показывает веревку и спрашивает: *Во'т э'дъки въжжицы' быва'ют?* - Вот эдакие "возжецы" бывают? *Дъ Маскве' айрапла'н дълити'т?* - До Москвы аэроплан долетит? Я: "Да". Он: *А ка'к айрапла'н кричи'т?* Дорогой он видит амбар и спрашивает: *Та'м ни сьпи'т никаво'?* - букв.: Там не спит никого? Такой вопрос у него явился, очевидно, потому, что в Сивини амбар служил местом ночлега - "спанья". Я решил испытать, как далеко при отсутствии опыта может простираться его воображение. Он никогда не видел строящегося дома, и о процессе постройки ему не рассказывали. Я спрашиваю: "Как строят дома?" Он: *По'мниш мы суда' е'хъли? За'фтръ ани' бу'дут стро'ить* - Помнишь, мы сюда ехали? Завтра они будут строить. Я: "А как же они будут строить?" Он: *Та'к наго'й пале'зут, пале'зут; пато'м кирьпичи' ста'нут де'лъть* - Так ногой полезут, полезут, потом кирпичи станут делать. Он явно не хочет поддерживать разговор. Минут через 10 я снова спрашиваю: "Как же строят дом?" Он: *Я вiть сказа'л ка'к. Пале'нъф нъпиха'ют и де'лъют брёвны* - Я ведь сказал как. Поленьев ("поленов").

напихают и делают бревна. Дальше говорить он заметно не хотел. Он подбегал к двери в кухню и кричал. Татьяна Северьяновна, принимая это за серьезное обращение, спрашивала: "Что ты?" И он с огромным удовольствием рассказывает: *Я кри'кну ба'бушки, а ана' ска'жът* (скажет): *"Што' ты?"* ("Что ты?").

Говорит, имитируя ее ответ издалека. Очевидно, ему доставляет удовольствие самый обман. Я говорю Вере, что на погребице в салазках лежит капуста. Он сейчас же: *Я сматрю' нъ сала'ски и ви'жу там капу'стъ валя'иццъ* - Я смотрю на салазки и вижу там капуста "валяется". Интонации двоеточия или тире после "вижу" или "там" нет.

(3, 4, 28).

Серебряную монетку в 15 копеек называет "гривенник". Это, по-видимому, общее обозначение для серебряных монеток. Смотрит на ту сторону, где надпись, и говорит: *Што' эт напи'сънъ - гри'вiнник?* - Что это написано - гривенник? Он вообще уже знает назначение письма и очень часто не стесняется читать, как ему это подсказывает присунок или вообще различные сопутствующие обстоятельства. *Ле'тъм-тъ* (летом-то).

*в лису' ёлки ни асыпа'юццъ, а у на'с асыпа'юццъ*. Говорит совершенно неожиданно за чаем, когда ничто, кажется, не могло вызвать мыслей о елках. Говоря "у нас", очевидно, разумеет елки, остававшиеся от праздников и лежавшие в дровянике. Я пускал для него волчком серебряную монету. Он: *Кто' де'лъют гри'вiнник?* - Кто делает (буквально - делают).

гривенник? Я: "Мастера". Он: *Ани' выре'звъют йи'х иж жыле'за, да'?* - Они вырезают ("вырезывают").

их из железа, да? Такое предположение об изготовлении монет, его собственное. Потом он спрашивает: *Кто' пичьни'к?* Я: "А что он делает?" Он: *Де'лъит пе'чьку* - Делает печку. Больше вопросов о печнике не задавал. Очевидно, удовлетворился собственным ответом.

(3, 4, 29).

*Ф чирьни'ли руба'шкъ-тъ! Кра'шънъя лило'въй кра'скъй* - В чернилах (буквально - "в черниле").

рубашка-то. Крашеная лиловой краской. Я с ним играл, он вдруг заметил у меня на рукаве лиловое чернильное пятно и радостно закричал. Лиловый цвет он знает.

(3, 5).

*Па'па. Ма'лiнькии прася'тки* (поросятки).

*даю'ццъ в ру'чьки, а бальшы'и ни даю'ццъ. Чиво' им нъ руках делъть!* - ...Чего им на руках делать! Говорит утром в постели без видимого повода. Смотрит в окно, когда я открываю занавески. Очень пасмурно, и ночью чуть-чуть моросил дождь, следы которого остались лишь на крыше. Он: *Эт кры'шъ мо'кръя. До'щ, наве'рнъ, шо'л. А типе'рь пiриста'л. Нъ зимле' вы'съхлъ, а на кры'шъ не'т* - Это крыша мокрая. Дождь, наверно, шел. А теперь перестал. На земле высохло, а на крыше нет. Все это верно. *Па'п, ат чиво' быва'ют сасу'льки? Ат сьне'га?* Спрашивает на гулянье. Нынешней осенью сосулек еще не было, но на мысль о них, может быть, его навела меперешняя погода. Вдруг спрашивает: *Ма'м, па Во'лги ката'юццъ?* Я: А что такое Волга? Он: *Во'т па чём пърахо'ды хо'дют* - Вот по чем (= по чему).