ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

Та же «шаблонная» технологическая история повторилась в средне­вековой Польше, где польский король Казимир влюбился в очередную еврейку «Эсфирь», и дал евреям большие привилегии. «Эсфирь» родила ему двух сыновей — Шмерка и Пелка, и которые в свою очередь, будучи по еврейскому закону евреями, могли уже претендовать на польский престол, и если бы это произошло, то Польша оказалась бы под еврей­ским владычеством, как Персия или Хазария. «Два хода — и в дамки». Польская шляхта евреев к власти не допустила, но в результате этой ис­тории Польша стала местом скопления почти всех евреев Европы, в том числе и гонимых инквизицией и европейскими монархами; и польский период назван евреями «золотыми веками», хотя теперь, в 21 веке, они, говоря о Польше и поляках, употребляют такие выражения, как «тра­диционные антисемиты» и т. п.

Как видим, «технология невест» использовалась для закрепления своего положения в чужом народе, в чужой стране, в целях своей безо­пасности и для дальнейшего улучшения своего положения.

Наш знаменитый исследователь истории Лев Гумилёв также обратил внимание на эти исторические закономерности: «В конце 8 века между Тереком и Волгой появилось множество детей от смешанных еврей- ско-хазарских браков. Однако судьба их была различна в зависимости от того, кто был отцом ребенка, а кто матерью. И вот почему.

Все евразийские племена считали ребенка членом рода отца. Закон­норожденный ребенок имел долю в родовом имуществе, право на защиту и взаимопомощь и участие в родовых культах. У евреев же этническая принадлежность совпадала с принадлежностью к общине. Право быть членом общины, а следовательно евреем, определялось происхождением от еврейки.

Получалось, что сын от отца хазарина и матери еврейки имел все права отца и возможности матери. Его учили еврейские раввины, а члены общины помогали делать карьеру или участвовать в торгов­ле, род отца защищал его от врагов и страховал в случае несчастий от бедности. А сын еврея и хазарки был всем чужой. Он не имел права наследования доли отца в родовом имуществе, и не мог обучаться Талмуду.». Казалось бы — и всё хорошо: евреи ассимилировались с местным народом, растворились в нём. Но не так всё оптимистически получилось в суровой действительности. Подводя итог, Л. Гумилев отмечает: «Евреи извлекали из хазарского этноса детей либо как пол­ноценных евреев (мать — еврейка), либо как бастардов (отец — еврей), чем обедняли хазарскую этническую систему и тем самым вели её к упрощению.

При непосредственном наблюдении казалось, что здесь просто цепь случайностей, но на самом деле это был направленный процесс, кото­рый за 80 лет (за два поколения). дал весьма ощутимые результаты: в стране появилась популяция людей, говорящих по-хазарски, имевших родственников из числа хазар и тюрков, адаптированных в ландшафте, но не бывших хазарами по этносу и культуре» («Древняя Русь и великая степь, М.,1992 г.).

Об этой истории много писал известный автор многих книг Алексеев («Аз Бога ведаю»).

После вышеописанного Л. Гумилевым процесса завладеть Хазари- ей, фактически — захватить таким образом Хазарию и сделать рабами хазарский народ, оказалось несложно — «смешанные» хазарские верхи стали перекрещиваться в иудаизм, который закономерно стал един­ственной господствующей религией, а евреи стали господствующим властным классом, а наёмные войска смотрели за порядком в стране, чтобы превращенные в рабов хазары не вздумали бунтовать, и еврейские каганы Хазарии умудрились обложить данью не только соседние народы и княжества, но в одно время в их кабалу попала и Киевская Русь. По­добная история была в начале 6-го века в Йемене, и вторая попытка в Персии, которую на этот раз евреям с таким же успехом повторить не получилось

«Речь идёт, как видим, не просто о хорошо известной способности евреев образовать в местах своего проживания «государства в государ­стве» (свои общества в чужих государствах), но о конкретном механизме осуществления этой способности: о материнском счёте родства, благода­ря которому всякое не-еврейское государство, принявшее в себя евреев как равноправных членов социума, продуцирует через некоторое время в самом себе еврейскую «общественность», контролирующую рычаги экономической, политической и культурно-информационной власти данного государства. — констатируют истину ученые ИН. — Дело в том, что «продуктами смешения» оказываются здесь не только «собственно- евреи» — дети еврейских матерей, но и «полуевреи» — дети еврейских отцов. То есть еврейство обнаруживает свойства не монолитного, а диф­фузного образования, внутри которого степень выраженности еврейской ментальности оказывается представлена двумя крайними полюсами: от ярко-демонстративной в «центре» до осторожно выжидательной на «периферии».

И этим обстоятельством серьёзно затрудняется решение проблемы чёткой идентификации евреев. Существует немалое количество людей, осознающих и проявляющих себя евреями, но не подпадающих под ка­кое-либо формальное определение их «еврейства».