ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

Ещё более смешно выглядит попытка выкрутиться из неприятной ситуации и даже умудриться обвинить кого-то другого — Л-Г-М: «Ба­лашов (министр полиции А. Д. Балашов. — Р.К.) подстрекал Сперан­ского к нелицеприятным высказываниям о государе, которые уязвляли болезненное самолюбие Монарха, которые незамедлительно передавал царю». Но Александр Первый упорно не хотел слышать ничего против своего любимого «гуру» Сперанского, ничему не верил.

Мудрый Сперанский ловко защищался, страховался и талантливо лавировал перед императором:

«Меня укоряют, что я стараюсь все дела привлечь в одни руки. Вашему Величеству известно, сколь укоризна сия в существе её не­справедлива, но во внешнем виде она имеет все вероятности», — писал Сперанский в письме императору и делал «ход конем» — предложил государю снять с него немного нагрузку, освободить от «финляндских дел», но оставить по-прежнему главой «Комиссии по составлению за­конов», тогда — «Они почтут меня ниспровергнутым, я буду смеяться их победе, а Ваше Величество раз навсегда освободите себя от скучных предположений».

Читая письма Сперанского императору, трудно отделаться от впе­чатления, что сам Карнеги учился искусству общения, психологии у Сперанского.

В 1810 году по идее Сперанского и после его большой кропотли­вой работы был создан в помощь императору по управлению страной Государственный совет, состоящий из 35 человек. Вернее сказать — Сперанский уговорил, убедил императора создать этот «помогающий думать» орган. А в следующем — 1811 году Сперанский положил перед Александром Первым свою научную записку под названием «О силе правительства», в которой есть такие строки:

«Должно различать силу Правительства от силы Государства. Сколь­ко бы Государство в самом себе ни было сильно, но в настоящем поло­жении Европы без силы Правительства оно двигаться сильно и долго сохранять себя не может. Первый источник силы Правительства суть законы».

Зачем этим пропитывал Сперанский императора? Чего этим хотел достичь? Сперанский со своими единомышленниками был главным законотворцем в России и готовил императора к мысли о необходимо­сти перераспределения властных полномочий между самодержавием и правительством в пользу последнего, увеличив власть правительства. Как мы помним из предыдущей главы, масоны в лице швейцарца-учи­теля Лагарпа убедили Александра в отречении от монархии в пользу республиканской формы правления и он их заверил: «когда же придёт и мой черед, тогда нужно будет стараться, само собою разумеется, по­степенно образовать народное представительство, которое, должным образом руководимое, составило бы свободную конкуренцию, после чего моя власть совершенно прекратилась бы, и я, если бы Провидение благословило нашу работу, удалился бы в какой-нибудь уголок и жил бы там счастливый и довольный.»; но после его обмана и убийства отца — Павла Первого Александр далеко удалил от себя опасных масонов-заго­ворщиков и «откатился» назад на позиции абсолютной просвещенческой монархии. И теперь масоны в лице Сперанского и его единомышленни­ков окружили Александра Первого и опять упорно «гнули свою линию», добивались принципиальной важной стратегической цели — ликвидации монархии и введения республиканской формы правления.

Сперанский уже давно разрабатывал идею народного представитель­ства во власти и в 1805 году предоставил императору проект, по которо­му предлагал создать иерархию дум: волостная, уездная или окружная губернская и высшая — Государственная дума, эдакий лифт-конвейер продвижения законодательной инициативы. Фактически Сперанский предлагал Александру перейти самому от абсолютной монархии к кон­ституционной. При этом проект Конституции Сперанский сам давно разрабатывал, и хотя был готовый образец французской конституции, которую привез с собой из Парижа от масонской братии в 1804 году масон-единомышленник и близкий друг Сперанского М. Л. Магницкий. Но Александр I не рискнул пойти на этот радикальный эксперимент, и проект отложил.

И именно после того, как Александр Первый отбросил этот фунда­ментальный проект Сперанского, Сперанский перешел к другой тактике, к «непонятным» спешным маневрам и к некрасивой безосновательной критике императора. Фактически Сперанский запустил уже проверен­ную на опыте во Франции «стандартную» масонскую технологию-про­грамму свержения монарха, и «странная» тотальная критика императо­ра — это первый этап обработки «масс», окружающих по дискредитации власти, очернение монарха, его унижение, «стеб» над ним, — вызов к нему отрицательных эмоций: презрения, неуважения, уничижения и т. п. — уничтожающих легитимность, поддержку окружающих, народа, и оправдывающих, облегчающих его свержение.