ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

Теперь мудрец старался уговорить императора перераспределить властные полномочия в пользу правительства. Вероятнее всего, по по­воду «научной» записки Сперанского Александр Первый с кем-то из ок­ружающих советовался, ибо она стала гласной и предметом обсуждения. Несмотря на тотальное масонское окружение, идею Сперанского многие не поддержали, и первый против Сперанского пошел в атаку единст­венный титульный российский историограф Н. М. Карамзин, причем не стал полемизировать и спорить со Сперанским, а резко и дерзко атаковал самого императора, чтобы он не вздумал принять опасные и ошибочные предложения Сперанского:

«Можешь всё, но не можешь законно ограничить её (самодержавную власть. — Р.К.). Требуем более мудрости хранительной нежели творче­ской», — писал Карамзин государю в своей «Записке о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях».

Дело в том, что в это время не один Сперанский был мудрецом, самым умным, но и Карамзин к этому моменту уже во многом хорошо разбирался и прекрасно понимал, к чему клонит Сперанский. Ведь не зря Н. М. Карамзин (1766-1826 гг.) объехал Европу, беседовал с И. Кантом и другими выдающимися умами, и главное — во время ужасной кровавой «великой» французской революции был в Париже, и непосредственно наблюдал, какой кошмар там творился. и он не хотел повторения этого в родной России. И очередной «гениальный» проект реформы Сперан­ского был отложен.

А в это время Наполеон уже заканчивал подготовку к походу на Россию, его войска уже концентрировались в Померании и на левом берегу Немана в устрашающих количествах. Уже все осведомленные люди понимали, что нападение «союзника» по Тильзитскому договору 1807 года неизбежно. И Сперанский в этой ситуации делает очередной «гениальный» «странный» ход, — утверждая, что война между Россией и Францией вот-вот начнется, и, ссылаясь на то, что Наполеон бесспор­но гениален в военном деле и Александр Первый опять опозорится, как в сражении под Аустерлицем в 1805, когда огромная русско-австрий­ская армия была разгромлена Наполеоном и Александр чудом избежал плена, Сперанский предлагает срочно созвать Государственную думу и поручить ей вести войну против Наполеона.

Ещё можно понять, когда создается Государственная дума как за­конодательный орган или представительный совещательный, но быть военным штабом. — такого в истории ещё не было.

Ни один здравомыслящий человек этого представить даже не может, это за гранью здравого смыла, абсурд. Или Сперанский хотел собрать Государственную думу, чтобы она решила — воевать с Наполеоном или не тратить зря людские жизни и сдаться на милость талантливого европейского гегемона. Интересно и странно, что ни один из несколь­ких сотен исследователей истории — восторженных почитателей таланта Сперанского, не пытается даже анализировать эти «странности», не пы­таются задать себе эти вопросы и попробовать дать ответ.

А «ларчик» просто открывается — Сперанский, уставший от бес­полезных маневров, отчаявшись, решил пойти на лобовую авантюру по прямой аналогии с французскими событиями и помочь своему любимому кумиру Наполеону; ведь аналог Государственной думы во Франции назывался: Генеральные Штаты, а как мы хорошо помним ещё из уроков истории в школе, когда король Франции в 1791 году созвал Генеральные Штаты для решения кризисной ситуации, то «не­ожиданно» под воздействием масонов эти Генеральные Штаты объявили себя Национальным собранием — альтернативным монархии центром власти, начался перехват власти, началась «великая» Французская ре­волюция. Национальное собрание резко противопоставило себя королю, воззвало народ к оружию, и этот вооружённый народ уже 14 июня взял штурмом Бастилию.

К счастью, в то время в России не один Карамзин был умным, в эли­те хватало людей со здравым рассудком, которые прекрасно понимали к чему ведет предводитель масонской ложи «Полярная звезда» Спе­ранский. И как отмечают переживающие за Сперанского его горячие поклонники — на него Александру Первому «рекой потекли устные и письменные доносы».

«Недруги Сперанского всячески старались очернить его в глазах государя, выставить его врагом государства, предателем интересов и национальной безопасности России. Заговор против Сперанского зрел и ширился — пишут в своём исследовании вышеназванных три автора: Л-Г-М.

Далее эти три современных исследователя истории просто сами загоняют себя в постыдный тупик:

«Некоторые авторы явно демонизируют масонство Сперанского, утверждая, что все его преобразования были инспирированы зарубеж­ными масонскими кругами.

Доносы содержали и элементы правды, например, статс-секретарь (Сперанский. — Р.К.) без ведома и дозволения Государя знакомился с секретными дипломатическими и военными документами, друзья ра­ботавшие в министерстве иностранных дел и других структурах, просто привозили бумаги ему в домашний кабинет».