ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

Сам Семён Маркович Дубнов признался, что в начале «закосил» со зрением, но не прошло, и избежать воинского призыва помог самый надёжный метод — взятка, подкуп. В общем, в вопросе воинского при­зыва те времена удивительно напоминают сегодняшние, правда, тогда не было организаций, которые поставили за деньги процесс уклонения от воинской службы на поток.

Русские власти в ответ принимали контрмеры. По свидетельству С. М. Дубнова — они устраивали облавы на базарах, в еврейских квар­талах, налагали большие денежные штрафы на еврейские семьи.

Но когда к еврейским сообществам — кагалам отнеслись как целост­ным национальным общественным организациям и на них возложили ответственность за поставку рекрутов, соответственно и с них стали взимать большие денежные штрафы за непоставку рекрутов, то еврей­ские старейшины ввели систему «охотников» (причём еврейских) за призывниками.

То есть, от конкретного еврейского сообщества требовалось опреде­лённое количество призывников и не меньше. Эту задачу различными способами, порой очень жестокими, исполняли еврейские «охотники», которых называли — «хаперами», «хапунами» или «ловчиками». Они часто хватали парней из более бедных еврейских семей, чтобы оградить от призыва детей из богатых семей, которые от них откупались.

«Для выполнения плана кагалы завели особых ловцов («хаперов»), которые должны были поставлять «товар» взамен тех, кто бежал либо откупился... Хаперы хватали на улице любого ребёнка, и чем он был меньше, тем легче было его изловить. Если заранее проносился слух о прибытии хаперов и родители не выпускали детей, то хаперы могли ворваться в любой дом и силой вырвать мальчика из рук стенающей матери», — отмечает в своём исследовании Семён Резник и цитирует слова еврейского писателя Баки Бен Ягли (И. Л. Катцельсон), записав­шего рассказ своей бабушки: «Нет, дитя моё, к нашему ужасу, все хаперы были евреями — с бородами и пейсами. И это самое страшное».

Вот именно, а современные еврейские идеологи всю жестокость своих еврейских хаперов пытаются упорно переложить на российскую власть, обвинить российскую власть.

В 1831 году народ в столице взбунтовался по случаю эпидемии холеры и шумно собрался на Сенной площади. Приехавший Нико­лай Первый своей харизмой и пламенной речью заставил пасть всех на колени. И «всем миром» переживали тяжелые времена, и, слава Богу — пережили.

Николай Первый провел большую работу по совершенствованию законодательства, и к этой работе привлек уже к этому времени успоко­ившегося старого любителя законотворчества М. Сперанского, который с группой помощников к 1830 году систематизировал и собрал 30 тысяч законов в «Полном собрании законов Российской федерации». В этот период выходили и новые законы.

Еврейские бороды и пейсы стали привычной деталью на улицах российских городов. Внешний облик Петербурга и Москвы изменился — евреи вели себя уверенно, открывали многочисленные торговые лавки и ссудные конторы; они ходили в своих национальных одеждах — в длин­ных чёрных кафтанах и открыто исповедовали свою национальную религию. О переходе в христианство никто уже не подумывал. В рос­сийском обществе стали роптать и возмущаться, пошли опять разговоры о защитных мерах и ограничениях. Отражением этих настроений был указ Николая I в 1835 г., который ограничивал некоторые гражданские права евреев. В частности, в нём содержалось требование о соответствии внешнего вида граждан к общепринятому в стране, то есть евреи должны были спрятать пейсы, носить соответствующую одежду и демонстриро­вать уважение к государственной религии.

К этой же теме можно отнести и циркуляр министра образования С. С. Уварова в 1834 году о необходимости обучения в школах и уни­верситетах в духе православия, самодержавия и народности.

Общество получило некое удовлетворение. Но, забегая немного вперёд, стоит отметить, что через несколько лет всё забылось, указ не выполнялся, всё вернулось на круги своя — власти и общество опять стали обсуждать национальные признаки во внешнем облике, и опять пришлось издавать новый указ. В 1835 г. вышло ещё одно Положение о евреях, в котором вводился запрет брать в аренду или в управление населённые помещичьи земли. Это же Положение стимулировало евреев вкладывать деньги в промышленность. Тем более, что в 1836 году Ни­колай I раньше других европейских государств принял в России закон об акционерных обществах — «Положение о компаниях на акциях».

И в короткий срок возникло 20 крупных акционерных компаний, в создании которых приняли активное участие еврейские ростовщики, и стали вкладывать деньги в первую очередь в строительство сахарных заводов и железных дорог. Вскоре выросли такие «сахарные короли», как братья Бродские.

В 1834 году Николай Первый открыл университет в Киеве, а Поло­жением от 1835 года выселил евреев из Киева, однако затем разрешил «срочное пребывание в городе».