ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

«Вы говорите, что спасение России в европейской цивилизации, но какое это беспредельное и безграничное слово. Хотя бы определили, что нужно подразумевать под именем европейской цивилизации. Тут и Фаланстеры и красные и всякие, и все готовы друг друга съесть и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивается поневоле: где же цивилизация?»

Белинскому трудно было ответить на этот вопрос потому, что и в са­мом деле, если посмотреть в тот период на все французские револю­ции, — проходящие в потоках крови и под шум постоянно работающей гильотины, в условиях потрясающей грязи и всеобщего разврата, то все разговоры о западной прогрессивной цивилизации выглядели весьма странно и даже кощунственно.

При этом непонятно было — что хотят создать в России масоны, и прозападная интеллигенция, на кого они равняются. — на раздирае­мую многочисленными революциями и утопающую в крови Францию? На раздробленную на множество княжеств Германию? На безбожно грабящую свои колонии и уничтожающую туземцев Англию? На «Но­вый свет» — США (?), про которые Николай Гоголь писал:

«С изумлением увидели демократию в её отвратительном циниз­ме. Всё благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человече­скую, подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к удовольствию; большинство, нагло притесняющие общество; рабство негров посреди образованности и свободы.».

И при этом всё, что приходило в Россию с Запада, с Европы — ма­сонские и марксистские умности наши западники принимали на ура, как нечто самое «прогрессивное» в человечестве, самое «продвинутое». Николай Гоголь по этому поводу недоумевал:

«Безделицу позабыли: позабыли, что пути и дороги к этому светло­му будущему сокрыты именно в этом темном и запутанном («в близи не видать») настоящем, которого никто не хочет узнавать; всяк считает его низким и недостойным своего внимания и даже сердится, если его выставляют на вид всем». Дело в том, что Гоголь разобрался в настоя­щем, и особенно точно в настоящей технологии проникновения и про­движения масонского мировоззрения и марксистских разрушительных идей в незрелые умы русской молодежи. — Н. Гоголь:

«Поразительно: в то время, когда уже люди начали было думать, что образованием выгнали злобу из мира, злоба другою дорогою, с другого конца входит в мир — дорогой ума, и на крыльях журналь­ных листов, как всепогубляющая саранча, нападает на сердца людей повсюду.

Что значит, что уже правят миром швеи, портные и ремесленники всякого рода, а Божии Помазанники в стороне. Люди темные, никому не известные («Швондеры». — Р.К.), не имеющие мыслей и чистосердеч­ных убеждений, правят мнениями и мыслями умных людей, и газетный листок, признаваемый лживым всеми, становится нечувствительным за­конодателем его неуважающего человека. Что значат все незаконные эти законы, которые видимо, на виду всех чертит исходящая с низу нечистая сила — и мир видит весь, и, как очарованный, не смеет шевельнуться. Что за страшная насмешка над человечеством. Диавол выступил уже без маски в мир».

Как видим — Гоголь прекрасно разобрался в «ноу-хау» К. Маркса, который с начала 40-х годов предложил считать прессу Богом, заменить священников журналистами и активно целенаправленно воздейство­вать на сознание человека, пропитывая его своими идеями разрушения государств и наций.

И наглый блеф Ленина-Бланка, что государством и народом могут руководить прачки и уборщицы Гоголь прекрасно понял ещё до рожде­ния этого коварного плута и обманщика.

Карл Маркс — это лохматый кучерявый булгаковский Швондер — наглый, лживый и рвущийся к власти, пытающийся вначале забросить в наш почтовый ящик свои газетенки и агитки, а затем и войти в вашу квартиру вместе с «интернационалом» на языке и с вооружёнными одурманенными матросами и солдатами за плечами. Смысл вышепри­веденного высказывания Гоголя поймете ещё лучше, когда будем далее, в следующей книге (№ 3), детально разбираться в Марксе и Ленине.

О появившемся в Европе марксизме Гоголь выразился, что у него было ощущение «холода в пустыне». То ли он почувствовал смертель­ный холод приближающейся опустошающей революции, то ли — что эти революции в России совершат «выдающиеся» представители народа пустыни.

Гоголь писал в наброске статьи «О сословиях в государстве»: