ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

Евреи запросто меняли свои немецкие и польские фамилии и имена на русские, вели себя по-прежнему дружно, сплочённо, целенаправлен­но, общались только между собой и с начальством, а с другими только по необходимости и по работе. В общем, — всё происходило так же как и много раз в течение трёх тысяч лет до этого.

Эйфория российских властей по поводу «охристианивания» евреев уже прошла. Более того, оказалось, что реально идёт обратный про­цесс — переход православных в иудейскую веру. Министр внутренних дел докладывал Николаю о «широком распространении ереси жидовст- вующих», были отмечены случаи перехода из православия в иудейство в Воронежской области, и в других областях российского государства стали возникать секты субботников, этот процесс мы уже наблюдали раньше. И тогда император, вероятно, впервые внимательно взглянул на своих граждан — евреев; увидел, что живётся им хорошо, и они даже распространяют свою религию среди православных.

Вначале Николай назначил трёхлетний срок окончательного высе­ления евреев из деревень.

При этом он обнаружил непорядок — у евреев была привилегия по сравнению с другими российскими гражданами, которые живут хуже их — евреев не призывают в армию. И раздраженный этой несправед­ливостью Николай I распорядился подготовить закон о призыве евреев мужского пола в российскую армию, то есть, уравнял евреев с другими гражданами России в призыве на военную службу. А в солдаты тогда брали на 25 лет. Но исполнение императорского распоряжения вдруг непонятно «почему-то» замедлилось и затянулось на непонятный срок.

Раздосадованный этим саботажем, Николай приказал в кратчай­ший срок предоставить ему по этому вопросу доклад. Но. доклад так и не дошёл до Николая, этот удивительно дерзкий эпизод по Ю. Гессену «вряд ли произошёл без участия кагала». Евреи по-прежнему занимали активную позицию и лоббировали свои интересы — в данном случае всячески тормозили реализацию царского распоряжения. Наконец, так и не дождавшись выхода закона, разгневанный Николай I в 1827 году ввёл рекрутчину своим царским указом. Российский император живо интересовался техническими новшествами и не хотел, чтобы Россия отставала в развитии техники и промышленности. И с этой целью в 1829 году организовал «Всероссийскую мануфактурную выставку».

Но сосредоточению на экономике и развитии мешали «имперские проблемы» — в ноябре 1830 г. вспыхнуло восстание польской армии в Варшаве, поляки очередной раз желали суверенитета и независимости. Боевые действия регулярной русской армии по усмирению поляков длились почти год. Тема призыва в армию активизировалась, но не все хотели идти под пули и сабли кавказцев или поляков. «Солдатчина была мне ненавистна, и мысль о том, что меня облекут в серую шинель и заставят служить царю и отечеству, наполняла меня негодовани­ем», — вспоминает тихий и мирный еврейский историк С. М. Дубнов. А почему? — Не мой царь и не моё Отечество?..

А что уж говорить об эмоциях более радикально настроенной части евреев. Теперь уверенно можно утверждать, что и император Николай I был антисемитом.

Вскоре случилась и ещё одна страшная вещь для евреев — на них стала распространяться и служба кантонистов, когда в военизированные учебные заведения школы-кантоны брали мальчиков с 12 лет, военизи­рованные интернаты, аналоги суворовских училищ.

Семён Резник уверен, что российский император осуществлял не принцип справедливости, а преследовал более коварные цели — «Ев­рейские рекруты нужны были Николаю Павловичу вовсе не для усиле­ния войска: для этого евреи считались слишком хилыми, трусливыми, да и способными к измене в критическую минуту. В солдатчине Николай Павлович видел средство отрывать еврейских детей от еврейской среды, приобщать к русским порядкам, побуждать к принятию православия, словом, ассимилировать их». А что плохого в ассимиляции? Современ­ные евреи сказали бы, что Николай I хотел, чтобы евреи были более толерантны к русским и к российскому правительству. И в этом случае нет проявления расовой ненависти со стороны российского императора, ибо Семён Резник из США о введённой воинской повинности не говорит иначе как об «одном из самых диких проявлений религиозной и племен­ной ненависти в России, причём прямо организованном властью».

Евреи всячески пытались уклониться от воинской повинности: прятались, изменяли несколько раз фамилии, «болели», и как отметил С. М. Дубнов: «Рекруты (еврейские) нарочно питались плохо, чтобы на врачебном осмотре их признали негодными по состоянию здоровья, охотники же, наоборот, ели до отвала.». Исследователь истории из Из­раиля и единомышленник С. Резника — Я. Рабинович в своей книге пытается представить знаменитого русского писателя Н. С. Лескова как своего идеологического «однополчанина», совершенно «забыв», что именно Н. С. Лесков написал юмористическое произведение «Жидов­ская кувырккалегия» о нежелании евреев служить в российской армии, получилось, что и Н. С. Лесков — антисемит.