ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

В-шестых, эту пропасть между высшими и низшими российски­ми классами усугубили привлеченные в страну иностранцы, которые пребывали в России благодаря Петру и после его смерти. И благодаря Петру стали возможны тяжелые времена Бирона, Липмана, засилье иностранцев в науке — все эти Миллеры и Байеры, многочисленные масоны и масонские организации, и захват трона в России немкой Софией Фредерикой Августой Ангельт-Цербтской — Екатерины Вто­рой, и её трагическое для России своими последствиями правление. Не случайно она додумалась поставить в 1782 году помпезный памятник Петру — «Медный всадник»; и сразу же в Петербурге возникла зло­вещая легенда о скачущем ночью кровавом царе. Петр привлек много иностранцев в армию, в управление страной и в образование. До чего довели немецкие управленцы астраханцев, народ — помним, как «вое­вали» под Нарвой — помним. Причем следует отметить, что если Петр своих соотечественников карал жесточайшим образом за малейшую провинность, кроме нескольких друзей детства, то к иностранцам оказы­вал впрямь христианское милосердие и всепрощение, например, герцог Огильви в бою под Нарвой совершил измену — перебежал к шведам, но когда положение шведов ухудшилось — Огильви покаялся, и был Петром прощен, и опять поставлен на службу в русскую армию.

Повторюсь, — если мы рассматриваем поступки в России некоего морально урода Огильви или Кроа, немцев или евреев — мы всё время внимательно раздумываем и пытаемся разобраться в трагическом «Рус­ском вопросе» не из любопытства или некой «чистой» научной истины, а чтобы попытаться не повторить трагических ошибок в будущем.

Авторы многочисленных учебников любят писать такую фразу во славу Петра: «Петр Первый много сделал для образования, открыл университет, пригласил в Россию много иностранных учёных, открыл Навигационную школу, Инженерную, Артиллерийскую, Адмиралтей­скую, цифирные школы.

Это якобы должно означать, что Петр много сделал для развития науки, образования, культуры, нравственности. Но после этой голо­словности никто не раскрывает конкретику, реальность, как это делает в своём исследовании А. Буровский — в 1711 году дошло до того, что уче­ники Навигационной школы разбежались, чтобы не помереть от голода, солдаты их ловили, но поймали не всех. В 1714 году опять писались слезные челобитные, что ученики, пять месяцев не получая ни копейки, «не только кафтаны проели, но и босиком ходят, просят милостыню у окон.», » в Морской академии (в Петербурге! Под самым, что ни есть государевым оком!) сорок два гвардейца не ходили на учение затем, что стали наги и босы». В 1724 году Петр устроил личную ревизию ака­демии — приехал на занятия. Выяснилось, что 85 учеников уже 5 месяцев не ходят на занятия «за босотою и неимением дневного пропитания». После смерти Петра цифирные школы стали сливаться с архиерейскими, гарнизонными, горнозаводскими школами и постепенно исчезли.

Сохранилась потрясающая история про то, как Михайло Ломоносов вернулся из Германии и впервые вышел на работу в Академическую гимназию. В помпезном нетопленном зале на триста слушателей сидел одни-единственный скрючившийся от холода гимназист. И великий учёный не стал читать лекцию. Он подозвал к себе оборванного мальчика и спросил его: «Сегодня ел?» Гимназист помотал головой, и тогда Ми- хайло Васильевич повел его к себе обедать.». Вот так учили иностран­цы и Петр русских детей. Вот такая была реальность, правда. Хорошо, что появился Ломоносов.

«Между Петром Первым и Екатериной Второй он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый универси­тет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом», — так высказался А. С. Пушкин о М. Ломоносове.

Хорошо известно, как иностранцы третировали, гнобили Татищева и Ломоносова. А если спросить, что конкретно сделали иностранцы для России или какое научное открытие совершили, то возникнет не­приятная пауза. Большое количество иностранцев хорошо устроились в России, получали прекрасный «пенсион», просто дурачили Петра и делали вид, что что-то делают для России. Историк К. Валишевский отметил — после Петра Первого «немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, забирались во все доходные места в управлении. Вся эта стая кормилась досыта и веселились до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа».

После реформатора Петра «Великого» и Екатерины «Великой» многозначительно сказать: «знался с немцами» — мог тихо с благо­дарностью «великий» реформатор Ленин и «великие» реформаторы- «перестройщики» — друзья Гельмута Коля. Загадочные витиеватые повторы истории.