От племени к империи. Возникновение русского государства и права

Сочинения Крижанича долгое время ходили, можно сказать, в самиздате и впервые были опубликованы лишь в 1891 году. Однако и в рукописях трактат «Политика» пользовался большой популярностью и способствовал своего рода перелому в русских умах.

Доподлинно неизвестно, читал ли юный Петр сочинения Крижанича, но программа преобразований, осуществленная Петром I, по большому счету, соответствует рекомендациям хорватского энциклопедиста и по совместительству русского диссидента. Правда, кроме одной – введения раскрепощающих общество «благих законов», обеспечивающих людям свободы, или, в современной терминологии, правового государства. Странным образом Петр хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно.

По мнению С. М. Соловьева, «всякому легко может показаться, что Петр Великий в своей преобразовательной деятельности находился под влиянием этой программы. Мы далеки от мысли предполагать здесь непосредственное влияние; но сравнение программы Крижанича с деятельностью Петра очень важно: оно ясно показывает, что пути преобразования, избранные Петром, не были следствием его личного произвола, его личных взглядов, а были следствием общих взглядов тогдашних лучшей людей, тогдашних авторитетов»¹⁷¹. Как бы то ни было, Крижанич первый провозгласил лозунг перехода от вотчинной монархии с ее концентрацией на личности государя к самодержавию, для которого главная ценность – государство.

Крижанич с его ненавистью к «мягкой силе» Запада мог бы стать знаменем славянофилов. Но, видимо, они о нем не знали. Лишь поздние идейные преемники классических славянофилов в либеральном и консервативном лагерях российского общества конца XIX – начала XX века второй раз открыли для России Юрия Крижанича и подняли его на щит как родоначальника российского панславизма. Однако и русские европейцы вполне могли найти обоснование своих взглядов в его трудах, особенно в осуждении отсталости России и анализе успехов «немцев».

Наконец, вряд ли кто рискнет утверждать, что рассуждения Крижанича о «благих законах» полностью потеряли актуальность в наше время.

Юрий (Гурий) Крижанич, всю свою жизнь находясь в идеологических сражениях, погиб в сентябре 1663 года в реальном бою, защищая Вену от турок-османов¹⁷². Похоронен в Вене.

4 Заключение к третьей главе

Заря династии Романовых была как в стихотворении С. Я. Маршака: «За окнами сумрак ранний на свет и на тьму похож»¹⁷³. Романовы пытались наводить порядок в семье, стране и отношениях с соседями. Соляной бунт встряхнул трон Алексея Михайловича, но, поскольку еще была свежа память о гражданском подвиге народного ополчения, самодержцу пришлось включить обратную связь с населением, слушать и делать выводы, в том числе решать кадровые вопросы среди близких людей. Некоторые сословия (дворянство и посад) временно обрели голос, однако статус субъекта политики был еще от них далек.

Земский собор 1648 года стал для России уникальным примером подлинно представительского органа, сумевшего подготовить и принять базовый правовой документ – Соборное уложение.

И это при том, что тогда право как система деятельности напрочь отсутствовало. Роль законодателей играли неграмотные в правовом отношении люди. Судили бояре, чиновники и прочие «уважаемые люди», знавшие законы в лучшем случае понаслышке¹⁷⁴. Что уж говорить о так называемых правоохранительных органах. О правовом образовании тогда никто и не слышал.

При первых Романовых страна по-прежнему находилась в культурной самоизоляции, как это повелось еще со времен Золотой Орды. Большую роль в этом играл православный фундаментализм.

Священники, которые по большей части сами были необразованными, уверяли свою неграмотную паству, что «богомерзкие» геометрия с философией есть злостная ересь, поскольку не готовят православную душу к вечной жизни, а потому все европейские достижения русским людям не нужны.

Конечно, элита прекрасно знала и пользовалась всякими западными чудесными вещами: огнестрельным оружием, достижениями архитектуры, разными техническими изобретениями и т. п. Ее значительная часть вообще понимала Западную Европу как веселую ярмарку, где можно приобрести предметы престижного потребления.