От племени к империи. Возникновение русского государства и права

Для родителей Софии Доротеи было весьма удачным мероприятием выдать дочь замуж за сына самой Екатерины II. Принцессу готовили к замужеству по-немецки педантично. Она учила историю, литературу, языки, логику, психологию. Е. С. Шумигорский писал: «Наконец, образование принцессы было завершено изучением геральдики – предмета, знание которого для лиц из высшего класса общества считалось тогда обязательным»³⁴⁰.

Однако главным обучением для нее стали российские «университеты», начиная со встречи с цесаревичем Павлом Петровичем в 1776 году, овдовевшим в этом же году. Принцесса София влюбилась в своего будущего мужа уже после первого сообщения о предстоящем браке. Она писала своей подруге после первых трех месяцев замужества: «Ах Ланель! Как я рада, что ты не знаешь моего прелестнейшего из мужей. Ты влюбилась бы в него, а я бы ревновала моего бесценного супруга, моего ангела. Я без ума от него»³⁴¹.

Педантичный Павел написал для невесты длиннющую инструкцию на все случаи жизни. Главными пунктами были: «Никогда не вмешиваться ни в какое дело, непосредственно ее не касающееся, тем более в какие-либо интриги и пересуды. Не принимать ни от кого, кроме лиц, специально для того представленных, а тем более от прислуги, никаких хотя бы самых пустяшных советов или указаний, не сказав об этом хоть чего-нибудь мне»³⁴².

Для Марии Федоровны эти указания были абсолютно излишни. Первая и вторая жены Павла были антиподами. Мария была, что называется, домашней женой, образцом преданности, кротости, невмешательства и чадородия. Наследники и наследницы появлялись на свет бесперебойно³⁴³. Таким образом российскому престолу была придана замечательная устойчивость: случись что с одним из них, на очереди был другой, что и произошло в 1825 году после смерти сына Александра.

Прибыв в Российскую империю, София Доротея (Мария Федоровна после принятия православия) оказалась в водовороте политических процессов, в том числе трагических: брак с Павлом Петровичем, коронация, убийство мужа, война 1812 года, смерть старшего сына императора Александра I, декабрьский мятеж 1825 года.

До коронации Павла I она успела почувствовать блеск и грязь императорского двора. Эти двадцать лет для нее характеризовались, с одной стороны, тревогой за рождение, жизнь, здоровье и воспитание своих детей, точнее, невозможность участия в их воспитании, с другой – взаимной ненавистью свекрови, императрицы Екатерины, и цесаревича Павла, мужа Марии Федоровны.

Все это окрашивалось скверным отношением, подозрительностью и мелочностью Павла к близким, и в первую очередь к самой Марии Федоровне.

«Павел Петрович не только избегал общества матери, присутствуя вместе с нею лишь на обычных приемах и выходах, но, мучимый, вероятно, какими-либо подозрениями, всячески препятствовал и Марии Федоровне часто видеться с ее детьми. Без сомнения, холодные отношения Павла Петровича к старшему сыну играли тут первую роль»³⁴⁴.

Мария Федоровна отказалась обсуждать с императрицей передачу трона своему сыну Александру, минуя мужа, и оказалась в тисках между Екатериной и Павлом по поводу ее мужа и ее же старшего сына. Биограф Павла I и Марии Федоровны Шуми-горский писал о том, что, получив отказ от Марии Федоровны, «Екатерина оказалась более счастлива, по-видимому, при переговорах с Александром Павловичем. Нет сомнения, что она выяснила ему всю государственную необходимость этой меры, и великий князь кончил тем, что 24 сентября письменно выразил бабушке полное свое согласие»³⁴⁵.

Это и многое другое Мария Федоровна выдержала, и 6 ноября 1796 года произошла совместная коронация Павла I и Марии Федоровны. Она становится императрицей. Казалось, все налаживается: муж – император, дети – великие князья и княгини… Однако, как мы видели, этот период оказался весьма непродолжительным. Вместе с тем, кроме семейных дел и дел двора, Мария Федоровна занялась благотворительной деятельностью.

В ноябре 1796 года создается специальное императорское Ведомство учреждений императрицы Марии, в которое вошло и воспитательное общество (Смольный институт) благородных девиц³⁴⁶, в мае 1797 года – Петербургские и Московские воспитательные (детские) дома. Впоследствии это была целая система социальных учреждений.