От протеста к сопротивлению

Все это ясно показывает состояние дискуссии о законе. Итак: несмотря на сильное сопротивление Закону о чрезвычайном положении со стороны профсоюзов (достаточно вспомнить решение конференции профсоюзов «ИГ-Металл» в Берлине в 1961 году и молодежной конференции Объединения немецких профсоюзов там же в апреле того же года), бундестаг единодушен в вопросе о необходимости такого закона. Это означает, что бундестаг — что правящее большинство, что оппозиционное меньшинство — не представляет больше мнения общественности; постоянный сдвиг СДПГ вправо со времен Годесберга[19] не ликвидировал левых ни в обществе, ни в партии, но вытеснил их из парламента под флагом торжествующего конформизма.

Альтернатива «государственный переворот или Закон о чрезвычайном положении» загнала всю дискуссию об изменении конституции в узкий туннель, в конце которого — можно не сомневаться — дискуссия будет прихлопнута и «сама собой» умрет — по образцу Херренхимзее[20].

Можно быть уверенным: изгнание третьей возможности по обеспечению демократии из парламентской дискуссии, дискуссии открытой и демократической, создает условия, делающие невозможной такую германскую внешнюю и внутреннюю политику, какую до сих пор проводили ХДС, СвДПГ и СДПГ в рамках конституционных норм; все более откровенно проявляется то, что предсказывали противники ядерного вооружения Германии еще в 1958 году, когда бундестаг принял решение о вооружении бундесвера ядерным оружием: ядерное вооружение и демократия несовместимы (причем «ядерное вооружение» материально и формально 13 лет сопутствует политике ХДС, а «демократию» материально и формально подразумевает конституция).

Конституция, которая не предусматривает исключительных прав для исполнительной власти в случае возникновения чрезвычайной ситуации, которая никогда не захочет наложить запрет на свободу прессы, свободу мнений, право на забастовку и свободу искусства и науки, свободу собраний, свободу объединений, тайну переписки, почтовых отправлений и телеграфной связи — то есть как раз на те положения, которые и создают правовые основы западной свободы, — предусматривала, разумеется, возможность возникновения чрезвычайных ситуаций. Год денежной реформы и Берлинской блокады[21], в который и была создана конституция, безусловно, не был годом политической наивности и иллюзий.

Конституция предусматривала как возможность войны (внешняя чрезвычайная ситуация), так и возможность восстания и внутренних беспорядков (внутренняя чрезвычайная ситуация), а также и возможность утраты дееспособности каким–либо демократическим институтом (конституционная чрезвычайная ситуация). Ст. 80 Конституции предусматривает, что закон федерального правительства может лишить должности федерального министра или отправить в отставку земельное правительство, издать распоряжение о соблюдении закона; ст. 59–а (в той формулировке, что дана после принятия в марте 1956 года Закона о воинской обязанности) вводит верховенство президента в случае провозглашения «состояния обороны»[22]; ст. 65–а (также принятая в марте 1956 года) определяет, кто командует вооруженными силами в обычное время и кто — после провозглашения «состояния обороны».

Для предотвращения чрезвычайной ситуации Конституция запрещает «объединения, цели и деятельность которых… направлены против конституционного строя или против идеи согласия народов» (ст. 9, абзац 2), она объявляет антиконституционными «партии, которые по своим целям или поведению своих сторонников стремятся причинить ущерб основам свободного демократического порядка, либо устранить его, либо поставить под угрозу существование Федеративной республики» (ст. 21, абзац 2), а каждый, кто использует конституционные свободы «для борьбы против основ свободного демократического порядка, лишается этих основных прав» (ст. 18). Ст. 37 регулирует принудительные действия федерации по отношению к «мятежной» федеральной земле, и ст. 91 разрешает федеральному правительству, федеральным полицейским силам принуждать федеральные земли выполнять указания центра.

Наконец, действия, которые необходимо предпринять в случае возникновения законодательной и конституционной чрезвычайных ситуаций, описаны в ст. ст. 81 и 67 Конституции.