От протеста к сопротивлению

Есть одна претензия, которую нельзя не предъявить западноберлинским «пудинговым коммунарам»: а именно то, что они не подготовились заранее к своей «внезапной» известности — и потому не использовали открывшиеся возможности объяснить смысл своей акции но телевидению и в иллюстрированной прессе. Вместо того, чтобы перенести внимание прессы с себя на Вьетнам, вместо того, чтобы на пристрастные вопросы журналистов отвечать правдивой информацией о Вьетнаме — цифрами, фактами, политическими деталями, — они заговорили о «себе, любимых». Разумеется, жизнь в коммуне является для этих людей огромной ценностью, но применительно к данному случаю — пудинговой атаке — тема коммуны оказалась прямо–таки блестящей находкой, чтобы всех запутать, сбить с толку, вызвать раздражение у полиции, прессы, политиков, спровоцировать их на ответные действия и затушевать полную моральную и политическую несостоятельность их отношения к войне во Вьетнаме. Д ведь осуществив «пудинговое покушение», студенты не только шокировали обывателя, но и разрушили стену молчания, много лет возводившуюся шпрингеровской прессой и ее политическими союзниками вокруг акций оппозиции. Однако внезапно обрушившуюся на них славу «пудинговые коммунары» использовали в эксгибиционистских целях, оттолкнув от себя своим снобизмом не только журналистов, но и читателей и зрителей и не использовав возможность донести до плохо информированной общественности правду о том, что происходит во Вьетнаме.

Судя но всему, они настолько впали в эйфорию от своего сокрушающего табу образа жизни, что, хотя и называют себя «маоистами», не удосужились прочитать своего Мао. Мао писал: «При большом стечении масс самое главное — вызвать к себе симпатию масс». Это им удалось. Но дальше Мао писал: «И выбросить соответствующие лозунги». А вот этого–то они и не сделали. Если учесть, что вовсе не юношеское легкомыслие и не гипервозбудимость пубертатного периода подвигнул и студентов на эту акцию, а лучшая, чем у других, осведомленность в сочетании с относительной независимостью — у них больше времени для дискуссий и они имеют больший доступ к источникам, чем другие слои населения, — тем более тяжелым выглядит просчет, допущенный одиннадцатью берлинцами, не удосужившимися разъяснить публике логику своих действий.

Но как бы то ни было, именно студентам удается в последние месяцы своими акциями протеста против войны во Вьетнаме прорывать бойкот [западно]германской прессы, заставлять широкие круги населения обращать внимание на свои демонстрации. Сегодня в первую очередь студенты ведут разработку новых методов действия политической оппозиции — методов, на которые невозможно наклеить ярлык «псевдолиберальных» и которые не удается замолчать. Именно студенты побудили тех, кто одобряет войну во Вьетнаме — а это те же самые люди, что требуют введения Закона о чрезвычайном положении, — обнажить свою истинную сущность. Они начали с полицейских дубинок, а теперь уже требуют запрета ССНС и исключения из университетов студентов–активистов — под предлогом, что те, дескать, перешли черту между политическим радикализмом и преступным поведением.

Ну разумеется, преступление — не сбрасывать напалмовые бомбы на женщин, детей и стариков, а протестовать против этого. Преступно не уничтожение посевов — что обрекает миллионы на голодную смерть — а протест против этого. Не разрушение электростанции, лепрозориев, школ и плотин — а протест против этого. Не террор и пытки, применяемые «частями специального назначения» в Южном Вьетнаме — а протест против этого. Недемократичны не подавление свободного волеизъявления в Южном Вьетнаме, запрет газет, преследования буддистов — а протест против этого в «свободной» стране. Считается «дурным тоном» бросаться в политиков пудингом и творогом, а вовсе не принимать с официальным визитом тех политиков, но чьей вине стирают с лица земли целые деревни и бомбят города. Считается «дурным тоном» устраивать на вокзалах и уличных перекрестках дискуссии об угнетении вьетнамского народа, а вовсе не колонизировать целый народ под предлогом «борьбы с коммунизмом».

Губерту Хэмфри дали возможность заявить в [Западном] Берлине: «Убежден, что у берлинцев вызывает понимание позиция Соединенных Штатов, считающих своим долгом сдержать слово, данное народу Южного Вьетнама — как и обещание обеспечить свободу [Западного] Берлина» («Нойе Цюрхер цайтунг», 8.04.1967).