От рассвета до полудня [повести и рассказы]

Евгеи Кузьмич начал строить его в конце незабвенных двадцатых годов, был тогда и молод, и тщедушен, чуть ли не как Виктория. Может, лишь на каких-нибудь несколько годков постарше да, как и подобает мужчине, поплотнее, пошире в кости, посолиднее. Сколько после тех памятных героических лет, когда сдали плотину эксплуатационникам и запустили турбины, сколько, спрашивается, после тех пламенных лет прошло времени? Сколько построено всего Евгеном Кузьмичом, изъезжено по стране? И постарел-то он за это время, и растолстел, Я полысел, и астмой обзавелся. Как схватит иной раз за грудки, так ни вздохнуть, ни охнуть. Последняя его работа была в пустыне Каракум, где прокладывал канал, создавал оросительную систему. Оттуда прямым ходом, без задержки прикатил на ГЭС. Немцы были еще на правом берегу, палили из пушек и миномётов по левобережью, а он уже приступил к восстановлению мехзавода. Еще снаряды и мины рвались на заводском дворе, люди вперебежку, скрючившись в три погибели, перемахивали с места на место, а он, заложив руки в брюки, не спеша расхаживал по заводскому двору и даже у воинов, готовившихся переправляться на правый берег — кто вплавь, кто по плотине, — прослыл храбрецом. А по сути дела никакой он был не храбрец, даже иной раз холодел от страха, когда невдалеке начинали рваться снаряды, готов был бежать от них сломя голову, да проклятая астма не позволяла. Вот и вышагивал гоголем, храбрость выказывал, опытных солдат видом своим поражал.

Когда прогнали немцев с правобережья, Евген Кузьмич спустился на плотину, постоял возле своего, взорванного фашистами сорок шестого бычка, сказал вздохнувши; "Эх-хе-хе!" — и пошел, понурясь, обратно в гору на завод.

Теперь, приняв дела, сразу взял под самое пристальное наблюдение родной свой бычок, сорок шестой по общему счету и тридцатый по числу взорванных фашистами…

— Что? — спросил Евген Кузьмич, очнувшись от размышлений.

— Вы сами должны поехать туда, — твердо сказала Вика.

— Еще чего? — заинтересованно спросил Евген Кузьмич. — На лоно природы? Молочка попить, ухи с карасиков чи с окуньков похлебать?

— Вы сами должны поехать туда, — повторила Вика. — Для восстановления своего авторитета коммуниста, руководителя. Это же очень стыдно, дорогой Евген Кузьмич, — продолжала она, — если целая бригада потеряла веру в честное слово. Это же настоящее ЧП. Надо немедленно восстановить у девушек веру в справедливость!

— А ты у меня для чего, комсорг?

— Так они же прогнали меня! Они даже разговаривать со мной не захотели. К тому же… — Тут она замялась и вопросительно поглядела на Поливоду.

— Ну-ну, — подбодрил тот.

— К тому же не я все это напутала, а вы.

— Это верно! — восхищенно сказал Поливода. — Как говорят, попала в самую точку. Только я туда, в подсобку, на лоно природы не поеду пока, Виктория, есть другие дела, более важные, как, например, неразбериха, которая творится у нас на берегу. Та бригада — дело частное, а у меня их сотни, и неразбериха, путаница, беспорядок на стройке носят общий характер, и тут ты должна мне помочь самым, как говорится, действенным образом. А как помочь, за что тебе взяться, так я и сам пока не знаю. Осваивайся поскорее и давай помогай мне. И хорошенько задумайся над этой моей просьбой про неразбериху. А бригада Синепупенко, я распоряжусь сейчас, чтоб с завтрашнего дня была у меня на плотине. Когда мой официальный приказ прибудет к ним, они дискутировать не станут, схватятся за вещички да и полезут в грузовик. Скоро сможешь свободно наблюдать, как они будут работать у меня на сорок шестом бычке. Я сам преподам им пару уроков. Если, конечно, ты верно говоришь, что они рвутся сюда.

Самой лучшей молодежной бригадой бетонщиц левого берега была бригада Лены Ковшовой. И потому она задавала тон на левобережье, держала у себя переходящее Красное знамя строительства, потому была так хороша, что работала на бетоне в своем теперешнем составе чуть не с самого начала войны. Она прибыла на восстановление ГЭС с Урала, имея за плечами опыт, слаженность, взаимопонимание, а в чемодане бригадирши — добрую дюжину всяких похвальных и победных грамот. Даже грамоту ЦК ВЛКСМ и Государственного Комитета Обороны. Про эту стахановскую бригаду однажды сообщалось в сводке Совинформбюро. Вот какая это была бригада. И не случайно вовсе, конечно, Евген Кузьмич Поливода сразу же, лишь только прибыли радостные Гапусины девчата, послал их на несколько дней к Лене Ковшовой, чтоб научила их, как готовить блок, открывать бадьи с бетоном и прочим другим премудростям.