От репрессий к свету. Том 2

«Эпоха позднего Реабилитанса! В столицу со всех концов стекались истощённые, измученные люди, – те, кто выжил в советских концлагерях… добиваясь – кто восстановления в партии, а кто – документа о реабилитации. Эти клочки бумаги с циничной простотой сообщали полутрупам-калекам и пожизненным инвалидам, что они были невинно осуждены и, отсидев в тюрьмах по десять-двадцать лет, теперь, за отсутствием состава преступления, досрочно освобождены и реабилитированы."

[Так одним абзацем Вишневская изложила в том числе и судьбу отца и родственников автора повести, рассказ о которой вы перед этим прочли в этой книге. Понимая, что лишь немногие прочли её книгу, и, возможно, приняли как должное, что её такие правильные, ёмкие, содержательные, обличительные слова никто не обнародовал так, как это следовало бы сделать, но никто и не пытался хоть как-то их опровергнуть, – замолчали, как и всё аналогичное до того, – я не смог их не привести здесь. И ещё кое-что продолжу. – Авт.]

«Своей безответственностью и безразличием к человеческой жизни жалкий клочок бумаги напоминал, что никакие людские жертвы не способны изменить звериный лик советского режима.

Как и прежде, все сталинские соратники отсиживались за стенами Кремля, никто из них не был судим, и их физиономии всё ещё украшали фасады домов, нагло глядя и на реабилитированных, и на весь одурманенный народ.»

[Добавим, что не был судим и главный виновник. А его окружение, оставшись без главаря, всё сделало, чтобы так и выглядело, что они тут нипричём. Его не стало, всех и реабилитировали. А итог-то: и его толком не осудили – Авт.]

[Добавлю ещё здесь тот вывод, который сделан в конце книги, – что если было попытаться должным образом, как это было сделано, например, на Нюрнбергском процессе по итогам Мировой войны, юридически разобраться, отделить виновных от пострадавших, а виновным оценить их долю вины, то понятно, что число участников столь велико, что такой процесс привёл бы и к расслоению общества, и к большим новым ошибкам. Поэтому и говорится, что надо, – да и уже фактически сделано, – назвать именно главных виновников, и сделать это наиболее полезно.]

«…Не было в стране завода, школы, театра, университета, улицы, площади, парка, где не красовался бы прославленный своими учениками Генеральный секретарь ЦК.»

«Первыми должны были платить по векселям писатели и художники. Партия потребовала от них прославления великих строек, счастливой жизни народа – в те страшные годы, когда на Украине несколько миллионов человек умерли от голода, когда в Казахстанские степи, в Сибирь нескончаемым потоком месяцами шли эшелоны, набитые крестьянскими семьями, – так называемыми кулаками и теми, кто сопротивлялся коллективизации. Зимой их выбрасывали в тайгу, где ещё не было жилищ, с детьми и женщинами, беспомощными стариками и старухами. Огромная часть их сразу же умирала, а те, кто имел ещё силы, тут же валили лес и строили для себя концлагеря и тюрьмы, где им потом придётся умереть от голода и каторжного труда."