От репрессий к свету. Том 2

«…В целом Сталин исключительно прочно держал весь процесс в своих руках…»

«Только за период 1937–38 годов Ежов послал 383 списка, содержащих тысячи имён тех лиц, приговоры которым «заготавливались заранее», но требовали личного его утверждения… Сталин получал такие списки чаще, чем через день. Число лиц в каждом списке в точности неизвестно… Советский историк Рой Медведев утверждает, что эти списки охватывали около 40 000 имён… Мы можем себе представить, как Сталин, приходя в кабинет, находил почти каждый день в секретной папке список из сотни, а то и больше имён осуждённых на смерть; как он просматривал эти списки и утверждал их в порядке, так сказать, нормальной кремлёвской работы… Случалось, что руководящие работники награждались орденами «за неделю до ареста».

«…Даже сталинцев старой закалки стали арестовывать – особенно (но не только) если они выказывали признаки сопротивления террору.»

«В последующие месяцы Сталин добился возможности натравливать органы безопасности на любых своих противников… На июньском пленуме 1937 года, по имеющимся сведениям, его речь отличалась беспощадностью. В частности, Сталин требовал более сурового обращения с заключёнными.»

«Он имел целью уничтожить старый ЦК и тысячи партийных работников, стоящих на одну ступень ниже.

Теперь, начиная с мая 1937 года, под арест пошёл цвет политической машины, которую Сталин взращивал долгие годы.»

«В самом аппарате ЦК был полностью обновлён отдел руководящих партийных органов…»

«Партийные и правительственные учреждения окутала атмосфера ужаса. Народных комиссаров арестовывали по дороге на работу по утрам. Каждый день исчезал кто-нибудь ещё из членов ЦК или заместителей наркомов или других крупных сотрудников.»

«…Психологически ожидание ареста было более изматывающим и разрушительным для человека, чем сам арест и последующие допросы. Ожиданием человека доводили до такого состояния, что потом при допросах от него легко удавалось получить что угодно.»

«С самого начала террора Сталин направлял всеобщую ненависть на тех, кто на каждом предыдущем этапе был его орудием, чтобы уничтожить их, когда они сделают своё дело. Если так, то до известной степени это шло успешно. За террором в памяти народной осталось прозвище «ежовщина»…»

«Партия в том виде, как она существовала всего год назад, была разгромлена. Ветераны первого периода сталинского правления, от секретарей обкомов до народных комиссаров, пали жертвами Ежова. Однако это был ещё не конец шторма. Охваченных ужасом людей ждали новые жестокие удары.»