От самого темного сердца

Разочарование – гадкое дитя надежды. Возможно, если б я не настроилась на перемены к лучшему, не было бы так больно, когда все пошло под откос.

Однако тогда, у телефона, мы обе верили в лучшее. Улыбались до ушей, словно Мэтти уже пришел.

– Давай устроим ему сюрприз, – предложила мама. Щеки у нее разрумянились, лицо сияло.

За все это время мы ни разу не были у Мэтти в гостях. Всегда или он приходил к нам, или мы вместе шли куда-нибудь гулять. Оказалось, что он жил совсем рядом в двухэтажном многоквартирном доме на Хэмпстед-роуд-лок.

Мама долго держала палец на кнопке звонка, подергала ручку.

– Дай ему шанс, – попросила я.

Я прекрасно знала, как она умеет разозлить. В любом случае нельзя было его снова потерять.

В глазке на секунду промелькнула тень, послышался звук открывающегося замка, лязг дверной цепочки.

Он стоял на пороге одетый, как с картинки. Из треугольного выреза светло-голубого свитера выглядывала строгая белая рубашка, на коричневых брюках – идеально отутюженные стрелки.

– Мои любимые девочки! Какой приятный сюрприз!

Он обернулся, не убирая руки с дверного косяка. Не давал зайти.

Мама тоже заглянула через его плечо вглубь квартиры.

– Ты нас не пригласишь?

– Тут такой бардак, – весело предупредил он. Как же я скучала по его смеху, по морщинкам вокруг глаз. – Если вас не смущает, прошу!

Он шагнул в сторону и сделал рукой гостеприимный жест:

– Добро пожаловать в дом Мелгрена.

Мама наморщила нос:

– Чем тут пахнет?

– Трубы засорились, а сантехника не дозовешься.

– Поговори с Десом. Он поможет.

Мэтти подмигнул мне и скорчил страшное лицо. Между собой мы называли соседа Зомби-Дес. Мама это не одобряла: «Он не виноват, что не очень-то общительный».

Я захихикала, взяла Мэтти за руку, как недавно держала в парке маму. У него была рука побольше, и моя ладошка целиком тонула в его.

– Рада, что ты вернулся, – призналась я.

– Я тоже, тыковка.

Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку. Все мои тревоги из-за его бесследного исчезновения и злость потери развеялись. Наш Мэтти, куда мы без него…

Мама не была готова так легко все забыть.

– Рада меня видеть? – прошептал он ей на ухо, как провинившийся ребенок. – Ты меня еще любишь?

Она отстранилась:

– Шесть недель. В Ирландии нет телефонов?

– Этой зимой – нет.

Она вскинула бровь и посмотрела на него с явным недоверием.

– Сильнейшие снегопады. На почте сказали, что такого не бывало сто лет. Не успел я приехать, как у них оборвало все провода. Меня мучило, что вы переживаете. Вы, наверное, решили, что я про вас забыл. А когда я не позвонил на Рождество… – Мэтти покачал головой. – Прости, Эми.

Она пожала плечами:

– Я догадалась, что все из-за погоды.

– Умница, я и не сомневался.

Даже если он осознал, что противоречит сам себе, то не подал виду.

Я посмотрела по сторонам:

– А ты не преувеличивал. Ну и помойка!

Мама залилась краской:

– Софи!

– Что? Ты сама сказала, здесь плохо пахнет.

Мэтти хмыкнул:

– Устами младенца… Квартира – кошмар. Как место преступления.

Я снова заметила, как он всегда встает на мою сторону, даже когда ему это не выгодно. Тогда это казалось мне знаком любви, и только потом, когда я избавилась от детской доверчивости, до меня дошло, что дело было в другом.

Он не врал о беспорядке – в квартире как будто и вправду произошло что-то плохое. На диване свалена мятая одежда. Рядом валяются пустые бутылки из-под шампанского.

Я подняла поводок на толстой серебряной цепи с кожаной ручкой:

– Ты завел собаку?

Он аккуратно забрал у меня поводок и посмотрел на маму.

– Откуда это?

Я разволновалась, в животе словно лопались пузырьки лимонада. Я пританцовывала от счастья, улыбалась во весь рот:

– Ой, Мэтти! Это нам? Ты купил нам щенка? На Рождество?

Глазами искала, где спрятался черный влажный нос, прицокивала, подзывала. Мэтти, посмеиваясь, отрицательно покачал головой:

– Прости, тыковка. Это поводок от собаки моей мамы; раньше она держала собаку, бигля. Тот еще пройдоха: отвернешься от тарелки, а он уже съел твой обед. Маму это очень веселило, а мне было не до смеха.

Мэтти, как мы знали, был жаден до еды. Разрешить мне украсть хотя бы одну палочку картошки фри было невиданной щедростью с его стороны.

– Чем вас угостить, леди? У меня тут апельсиновый лимонад, кола…

Мама не дала ему договорить:

– И давно ты начал курить? – Она подняла и показала ему полупустую пачку «Мальборо».

Он повел плечами и покрутил головой:

– Сигареты – отличный повод завести разговор. Помогает расслабить собеседника.

– Твоих пациентов? – уточнила я.

Он ответил улыбкой:

– А кого еще?

Мама стояла в замешательстве, как будто решала в уме сложное уравнение. Мэтти приступил к уборке. Я воспользовалась возможностью осмотреть комнату.

– Вот круто!

На стуле висел бинокль. Я приставила его к глазам. Картинка была размытой; бинокль был настроен так, чтобы рассматривать что-то вблизи, а не вдалеке.

Мэтти ухватил меня за нос, взял бинокль и убрал в выдвижной ящик.

– Давай тоже купим, мам? Я буду как Шпионка Гарриет[17].

Я как раз читала книжку о ее приключениях.

– Мам?