От самого темного сердца

– Мама болеет. Придется тут задержаться.

– Говорят, Тень сейчас в тех краях…

В очередной раз, сама того не замечая, я его проверяла. Заразилась от мамы, и сомнение разрасталось, как злокачественная опухоль.

– Пожалуй, закрою на ночь дверь. – Мэтти говорил спокойно, шутливо. Ясно, что мама заблуждалась на его счет. – Сестра той девочки – твоя ровесница. – Он вдруг заговорил на тон ниже, серьезно.

– Да, – ответила я шепотом.

– Ты, должно быть, испугалась, когда услышала…

В горле – ком размером с авокадо. Как хорошо Мэтти меня понимал! Только он мог посмотреть на все моими глазами и проникнуться моими чувствами.

– Теперь для меня это стало реальностью, – объяснила я. – Понимаешь?

– Абсолютно.

И хотя нас разделяли сотни километров, я буквально видела, с каким лицом он это произнес. Чувствовала тепло в его глазах, его любовь…

Мама вышла из душа, до краев налила себе бокал вина и дрожащими руками поднесла к губам.

– По радио только что передали: полиция подтвердила, что Нив Кинан убил Тень. Он делает с телами жертв что-то особенное. Что именно, не сообщается.

Я напряглась. Из комнаты как будто выкачали воздух.

– Мы знаем Мэтти. – Я сверлила ее взглядом, напоминая о данном обещании.

– Так ли хорошо мы его знаем? Я никогда не видела его родителей и друзей. За все это время я была у него дома всего дважды.

– Мы его знаем, – повторила я чуть менее уверенно.

Глава 45

Я иду к проходной для посетителей. Здание расположено отдельно от самой тюрьмы и похоже на кирпичный сарай.

Выходя из дома, я убедила себя, что поступаю правильно. Сейчас уверенности заметно поубавилось.

Я не пришла повидать Мэтти после оглашения приговора. Не навещала его в тюрьме. Никаких натянутых бесед через привинченный к полу стол в людном зале для свиданий. И тем не менее мне кажется, что я уже входила в эти ворота. Они мне знакомы, словно здесь и мое место.

– Вам назначено? – уточняет женщина на проходной. Голос скучающий. – Ваш пропуск для свиданий?

Я передаю ей заполненный документ, который получила по почте.

Мы находимся в крошечном кабинете с бежевыми стенами и коричневой плиткой на полу. Кто-то повесил здесь постер с картиной Моне «Пруд с лилиями». Уголки постера отклеились, и от этого комната выглядит еще более унылой.

У сотрудницы тюрьмы секущиеся волосы, кривые зубы и огромные очки. «Ей не к лицу, – думаю я. – Громоздкие».

Дженис назвала бы это тактикой избегания. Сосредоточить внимание на ком-то, чтобы не думать о себе. Не замечать своих чувств и роящихся в голове мыслей.

Так и есть.

Близится вечер, солнце садится. Я думаю о том, что мама сказала о погоде в тот день, когда мы гуляли на Парламент-Хилл, прямо перед звонком от Мэтти о его возвращении. Спустя пару месяцев обнаружили еще два трупа. Одна из убитых, бездомная, лишилась части головы – рабочий задел лопатой.

«Антропоморфизм. Возьми это слово на заметку». В тот день было так ясно и светло… Погода будто отражала наше настроение. А впереди ждало совсем другое.

Я мысленно встряхнулась. Соберись, Софи. Господи.

Сегодня с прошлым будет покончено. Стая воронов почуяла добычу.

Я заставляю себя сосредоточиться на происходящем, отгородиться от призраков. Дженис научила меня медитациям и куче упражнений для развития осознанности. Я говорю ей, что упражнения помогают, а сама никогда их даже не делаю. Вся эта хиппи-лабуда не по мне. Духу не хватает высказать ей это в лицо. Я столько всего ей не говорю…

Напоминаю себе, что нужно дышать, впитывать то, что меня окружает.

От ламп пахнет жженой пылью. В плафонах темные пятна дохлых мух. От включенного обогревателя воздух сухой, тяжелый. Трудно дышать.

Меня бросает в жар, подмышки потеют. От меня, наверное, пахнет, думаю я – и тотчас себя одергиваю. Какая разница, чем от меня пахнет и как я выгляжу? Я же не пытаюсь произвести впечатление на Мэтти. Или?..

Конечно, нет. Не хочу, чтобы в моей броне образовалась брешь, не более. Я ужасно боюсь увидеть, каким он стал, и не меньше боюсь, что он увидит, во что превратилась я.

– С такими мозгами, весь мир – твой лобстер[30], – сказал Мэтти, когда я получила школьную стипендию. Мама не поняла эту отсылку к сериалу «Дуракам везет».

В тот день он так мной гордился, говорил, что я могу стать кем захочу. Страшно, что он увидит, как низко я пала. Узнает, что не пошла в колледж, даже школу не окончила… Поймет, что все из-за него.

Не хочу, чтобы он имел надо мной власть. Не хочу доставлять ему это удовольствие. Если Мэтти действительно психопат, как говорят, его это порадует.

Если…

– Хватит! – командую я себе.

Глубокий вдох. Выдох.

Тихо играет радио. Мелодия из 80-х, под которую я любила танцевать. «Кармический хамелеон»[31].

Неужели это карма? Пожалуй. Встретиться с Мэтти, увидеть, во что превратилась его жизнь, – это плата за то, что я совершила?

Сквозь окно видна сторожевая вышка. Колючая проволока. Решетки.

Серый мир, в котором существует Мэтти. Преступление против личности. Наказание.

Заслужено ли оно?

Или наказать следует меня?