От сессии до сессии

Иван Афанасьевич уже не полюбуется. Десятки тарантулов вонзают в него свои смертоносные жала и взбрызгивают яд. Декан дергается в конвульсиях, из его рта летит пена. Он так и не успел поведать несмышлёным ребятам историю ленинской гвардии, которую они должны знать и стремиться подражать бесстрашным рыцарям революции. Гибель нескольких десятков советских комсомольцев и комсомолок оплачут их безутешные родители, друзья, знакомые и соседи по лестничной площадке.

— Там правда тарантулы, — прошептал Толя, сначала налево, потом направо. — Почему вы не верите?

Ему не верили. Тогда еще не было американских блокбастеров, фильмов ужасов. И поэтому советская молодежь все страшилки оставляла еще в пионерском детстве. То, что в Америке, смотрели, затаив дыхание, для советского народа было недоступно. Слова «вампир» и «зомби» еще не проникло в лексикон советского народа. В голове Толи до самого звонка крутился как раз такой фильм ужасов с живописными подробностями. Русская революция на этом фоне померкла и отошла на задний план. Она была чем-то очень далеким, а тарантулы вот они, рядом. Может быть, за дверью.

Со звонком, когда преподаватель замолкал и давал понять, что лекция закончилась, первыми выходили студенты. А их ментор складывал в портфель свои принадлежности. На этот раз Иван Афанасьевич спешил. Ему нужно было в райком партии. За пять минут до звонка закруглился, сказал, что должен уйти чуть пораньше. Но они должны дождаться звонка. И пусть пять минут позанимаются своими делами.

Иван Афанасьевич убрал тетради, гордо выпрямил спину и двинулся к выходу. Смотрел он прямо перед собой. Для него студентов уже не существовало. Всем своим существом он был уже в райкоме. Он открыл двери и тут же резко захлопнул их. Посмотрел на студентов. Каждый был занят своим и на него уже не обращали внимания. Он стал по-детски беспомощным.

— Там… там тарантул. Понимаете? — тихо проговорил он. — Он сидит возле двери и глядит.

Подняли головы. Немая сцена. Гробовая тишина. даже Соня проснулся и полусонно глядел на Ивана Афанасьевича. И чей-то ехидный голос.

— Закусывать надо, Иван Афанасьевич, когда пьете. А то и не такое предвидится, поверьте уж моему опыту!

Никто не засмеялся. Это уж слишком дерзко. Но дело даже не в этом. Иван Афанасьевич как будто и не слышал этой ехидной реплики. Если историк говорит, что за дверью тарантул, значит, он, действительно, там есть. История любого приучит к правдивости. Партия никогда не врала народу. Даже когда народу этого сильно хотелось.

Приволокли стул. Застопорили дверь. Как будто целое полчище тарантулов разгуливало по учебному корпусу. И это полчище в любое время могло ворваться в аудиторию.

— А может быть, нам послать разведчика? — предложил кто-то.

— Разведчика? Зачем? — удивился Иван Афанасьевич. — И к тому же это очень опасно.

— Конечно! Выйдет, а его там цап — и всё! Покойник, — согласились с деканом. — Рисковать нельзя.

Стало еще страшней.

— Как же этих тарантулов ловят в пустыне? Наверно, сачками, как бабочек? Никто не знает?

— А я вот читал, как однажды отряд крестоносцев расположился на ночь.

— И чо?

— А ночью их лагерь окружили тарантулы и напали на них. И целый отряд погиб, так и не добравшись до Палестины.

— Кончай ты со своими историями! И без тебя тошно. Наверно, сам сейчас придумал? И к тому же, у них же оружие.

— У кого? У пауков?

— Ты чо? Совсем тупой? У крестоносцев. У них же мечи и копья. И опять же они в доспехах.

И что? Копьями они бы отбивались от пауков?

— Харэ врать! И так уже поджилки трясутся. Историки нашлись! Карамзины! Девчонки! Это они шутят.

— Поджилки? Это что такое?

Дверь затряслась. Все отхлынули к стенам. Коллективное воображение уже рисовало поле боя. Вот сейчас падет последняя преграда и в аудиторию хлынет потоком лохматое воинство. Убежать от них невозможно и некуда. к тому же в стремительном прыжке они догонят любого.

Дверь опять задергалась. Девчонки завизжали. Их кучка еще стала плотней. Кучка страха!

— Мамочки!

— Мужчина! Сделайте же что-нибудь! Кто-то же из вас и в армии служил. Только не стойте!

— И что делать?

— Убейте их+!

— Чем? Портфелями? Конспектами по истории партии?

— Конспектами, ребята, не надо! Вам еще экзамен сдавать. Ну, тем, кто выживет, по крайней мере.

— Да что там такое? Откройте! Что за шутки дурацкие! Мы Ивану Афанасьевичу пожалуемся.

Это снаружи. Конечно, тарантулы способны на всё. но вряд ли они умеют говорить человеческими голосами… В научной литературе нет ничего о говорящих тарантулах.

— Кто это? — спросил самый смелый.

— Дед Пихто! Нас сюда послали на лекцию. По истории партии. Наш преподаватель заболел.

— Вы люди?

— Ты что идиот? Ну, хватит уже! Пошутили и хватит. Открывай давай, шутник! Слышь!

— Чего слышь?

— Чего вы закрылись?

— А тарантулы где? Там были тарантулы. Вот мы и закрылись. А сейчас они где? Рядом с вами их нет?

Это была группа экономистов. Им, конечно, история партии постольку поскольку, но раз сказали, нужно идти. Так вот один из них хмыкнул. Нагло так и громко.

— Обкурились что ли? Какие тарантулы?