От сессии до сессии

Он не был так счастлив, когда получил первую пятерку. Он не чувствовал такого восторга, когда поступил в университет. Ему не было так хорошо, даже когда дали первую стипендию, и он всю ее прогулял в РЗД, чтобы потом почти месяц сидеть на капустной диете.

Ему хотелось прыгать, вопить и обнимать всех, уверяя, что смысл жизни в том, чтобы сейчас оказаться в Англии, США, Германии, Японии… да где угодно… лишь бы там, где были его кумиры, чтобы наслаждаться их божественными голосами.

Началась новая полоса в его жизни. Нет! Началась его новая жизнь! Родился новый человек!

Через месяц у Жени было уже половина битловских альбомов, которые он переписывал на небольшие магнитофонные катушки. Входил как раз один альбом. На задней стороне конверта он старательно записывал содержание альбома, то есть названия песен. Разумеется, на английском языке. Так же, как и на оригинале.

И продолжительность звучания каждой песенки. Как указано на конверте. Но чего-то не хватало.

В одной группе учился с ним Саша Соловьев. Удивительный парень, который никогда ни на кого не сердился. Встречаясь с кем-то, он всегда улыбался. С ним было легко.

Мать его работала деканом исторического факультета. Но в педе. Именно поэтому в пед Саша не пошел. Он мог бы жить в общежитии. Университет был единственным вузом в городе, который давал места в общежитии городским. За исключением тех, кто жил в городке. Саша предпочел каждый день ездить из дома. Хотя однокурсники его уговаривали прописаться в общежитии. А жить не обязательно. Меньше народу, больше кислороду. Час туда, час сюда каждый день. Он уже на первом курсе перечитал в третий раз «Войну и мир». Второй раз он перечитывал эпопею, когда лежал в больнице.

Кроме истории, Саша увлекался фотографией. У него был «ФЭД». Это был тогда лучший аппарат с немецкой оптикой. Он и предложил Жене перефотографировать картинки с конвертов. Делал большие фотографии и маленькие специально для магнитофонных коробочек. Еще у него был какой-то особый способ ретуширования фотографий. Штриховал цветными карандашами, потом одеколоном делал ровный цвет. И все это дело чем-то закреплял. Получались классные цветные фотографии. Их Женя наклеивал на магнитофонные коробочки. Это было, как сейчас бы сказали «ноу-хау».

В общежитии ничто не может долго оставаться тайной. Тем более, если никакой тайны и не делается. Женину фонотеку, которая постоянно пополнялась, теперь пересмотрела не только вся «пятерка», но и меломаны из других общежитий. У всех она вызвала восторг. И каждому хотелось иметь что-нибудь такое.

Женя сделал первую кассету. И счастливый обладатель ее, кажется, он был математиком, протянул ему десятку. Первым побуждением Жени было отказаться, но тут же подумал: а почему. Он сделал работу, сделал качественно, потратил время, оформил конверт. С радиолы, что была в ленинской комнате, можно было записывать сразу на два магнитофона. Конечно, это была Женина «Астра» и еще чей-нибудь магнитофон. За один проход записывал сразу две кассеты. Порой за вечер или выходной выходило до полсотни. Это повышенная стипендия. Женя предложил деньги Саше. Тот ему поставлял фотографии. Совершенно бескорыстно. Саша улыбнулся и наотрез отказался. Деньги его совершенно не интересовали.

Женины кассеты пользовались популярностью. Как говорится, «слух обо мне пройдет по всей Руси великой». Студенты других факультетов, фэмэшатники, старшеклассники, пэтэушники проложили тропу к «пятерочке» и смотрели на Женю, как на гуру.

В родной Барабинск Женя отправлялся с очередной партией кассет, которая расходилась влёт. Предтеча будущих студий звукозаписи удовлетворял спрос на западную музыку, которая пользовалась бешенной популярностью в отличии от советской.

Время от времени в ленинскую комнату захаживала комендантша и не находила ничего предосудительного. Спиртного не пьют, не тискаются, сидят, слушают музыку. Делают записи. Ну, и она сделала бы, если бы ей было нужно. Но музыка ее как-то не очень задевала. Приятные песенки, не то, что у Высоцкого, у которого то алкаши, то бандюганы, да еще всё это хриплым, пропитым, прокуренным голосом. Что там может нравиться? Нет! Приятно послушать и потанцевать можно под такую музыку.

Женя умел останавливаться. В конце концов, всё тайное когда-то становится явным. Может быть, товарищи из органов уже начали присматриваться к нему и рано или поздно возьмут под микитки. Пришьют спекуляцию. Деньги-то он брал. Да еще и аппаратурой пользовался государственной. После джинсовой истории с Кириллом, он резко завязал с этим делом. Как отрезал! И делал теперь записи только для себя. И для друзей. Но очень редко. Битлы у него были в полном комплекте. Остальные группы его не интересовали. Мог послушать, но не более одного раза. Считал, что они не дотягивают до битловских шедевров. Зачем ему второй сорт?