От сессии до сессии

Фамилии тут не имеют значения, поскольку разговор шел, так сказать. Концептуальный. Поэтому важна не личность, а позиция личности, ее мироощущение. Как прожить на студенческую стипендию, не протянув ноги и не превратившись в нищеброда в лохмотьях и с воспаленными от отчаяния и постоянного недоедания глазами. Вопрос, который волнует миллионы молодых людей. Таких что-то не наблюдалось даже среди тех, кто вообще не получал стипендию. Не одной же они наукой были сыты! Даже чистый сибирский воздух вряд ли насытит. А не получать стипендию было очень просто. Для этого было достаточно завалить экзамен, обзавестись хвостами или совершить какой-нибудь аморальный поступок. Например, попасться в оскорбляющем человеческое достоинство пьяном виде на глаза четверокурснице Буренковой. Она на дух не выносила пьяных. Такие были. И не один-два, а побольше. Без двоечников из нашей жизни исчезла бы острота ее восприятия.

Ничего. Не один не умер от голода. Даже не стал стройным громыхающим костями дистрофиком. Обмороков на голодной почве тоже не наблюдалось. И никому это не казалось странным. Одевались, покупали тетради, ручки, книжки, ходили в кинотеатр. Девушки еще и косметику приобретали. Но не французскую. И чаще всего даже не польскую. В рестораны ходили. Пусть единицы. Пусть не дальше барной стойки…

Выкручивались, как могли. Кто-то со стройотряда привозил энную сумму. Порой немалую. Хватало прибарахлиться, обзавестись новым магнитофоном и отметить это дело. Еще и подкармливались целый год. Ну, по крайней мере до нового года. Помогали родители. Кто-то подрабатывал. Ездили на калым на вокзал или овощехранилище. Старшекурсники, кроме самых ленивых, находили работу в городке. Везли из дома сумки с продуктами. Особенно деревенские. Или подбрасывали родственники.

Не об этом речь.

Иванов… назовем его так… условно… юноша с горящими глазами принес стакан воды. Чего-то другого он не мог себе позволить по причине полного безденежья. Надо сказать, что кофе давным-давно кончилось. А чай экономили, особенно, когда приходили гости. Зачем при гостях запаривать? Они же не уйдут, пока весь чай не выпьют. Был чай и нет его. На халяву будут глотать стакан за стаканом. И наливать побольше заварки. И большими глотками, а не смакуя, как это делают в приличном обществе. У себя так не пьют. Заварку на два-три раза разводят, пока она всякий цвет не потеряет.

Иванов, похлебывая водичку, ораторствовал (у кого-то могло сложиться впечатление, что это даже не водичка была):

— Мужики! Я ведь тоже первое время и первое брал, и второе, и компота два стакана. Иногда баловал себя пирожным или какой-нибудь насыпушкой. Сладким желе не брезговал. Мне как-то особенно на десерт нравилось. Всё так во рту и тает.

— Знаем! — закивали. — И уже к двадцатому денежки — хлоп! — и нет. А до стипендии еще две недели.

— Хлеб с водой. Так и дотягивал. Хотя стыдно было первое время. Жевал хлебушек, чтобы никто не видел.

— Это дым глаза выедает, а стыд нет, — заметил филолог. — Кто честной бедности своей стыдится и всё прочее, тот самый гадкий человек и всё такое прочее.

Иванов проигнорировал высказывание, как будто оно совершенно к нему не относилось.

— Месяц так, второй. А потом говорю себе: «Э! Иванов! Так жить нельзя! Неправильно ты живешь! Такие резкие колебания обеспечат тебе букет болезней к моменту получения красного диплома» Ну, на счет красного диплома это я так для красного словца.

— Мы твои шуточки знаем! — ухмыльнулись слушатели. — Ты же у нас будущий академик и лауреат Нобелевской премии. Хотя по истории ее, кажется, не дают. Но для тебя сделают исключение.

Этот комплимент Иванов проигнорировал. Он был не падок на лесть. Тем более, такую топорную.

— Будет у меня язва, гастрит и многое другое, чего я еще пока названий не знаю. И всё это мне одному! Сел за стол, взял ручку и занялся математикой. А чего вы так на меня смотрите?

— Ты имеешь представление, что это хоть такое? — пошутили товарищи. — Хорошо, что слово еще не забыл.

Иванова невозможно было сбить с тропы мысли, на которую он ступил. Человек он был последовательный и на мелочи не обращал внимания. Тем более на шутки.

— Стал считать. И получилась любопытная картина, которой я невольно залюбовался. Питаться нормально вполне можно, причем еще останутся средства и на дополнительные расходы. Дополнительными я называю очень мелкие расходы. Но необходимые.

— Ты бы зарегистрировал свое открытие, получил бы патент. А потом бы торговал им.

— Вы не смейтесь! Рекомендую, кстати.

— Ну-ну! очень любопытно узнать, что же это за величайшее открытие. Не поделишься?