От сессии до сессии

— Конечно, забыли. В обед у них запарки. Две ягодки бросили, а компот забыли налить.

— Ну, ступили мы, Петров. А что дальше?

— От десерта медленно продвинулись к легким закускам. Выбор здесь обычно небольшой. Салатик из капусты с добавлением морковочки, желе чуть сладковатое, какая-нибудь травка. Переходим к горячему, что больше всего нравится желудку и насыщает его. Умяли котлетку. Маленькая она какая-то. Ну, тогда две. Больше не надо! Могут заметить. Поэтому наглеть не надо. Те, кто говорит, что наглость — второе счастье, не правы. На тарелочке у тебя остается один гарнирчик, картофельный или лапшичка.

Гарнир с мясом дороже. Но я уже отведал мясца. Поэтому можно ограничиться одним гарнирчиком. И всё! Заплатил сущие копейки. Сел на свободное место. Лениво пожевал. Аппетит так себе, средненький. Но уплотниться надо. Порой ем через силу, порой даже не доем. Жалко уплаченных денег. Хоть и копейки, но деньги. Отнес поднос с грязной посудой. Некоторые этого не делают. Это недостойно советского студента. Отдуваешься идешь. Сыт по горло. Но это только в обед, который у меня всегда плотный, как и положено. Потому что до вечера далеко. В обед в столовой вавилонское столпотворение. А вот на завтрак и ужин это уже не пройдет. Народу немного. Работает одна очередь. И там народу раз=два и обчелся. Повара расслабляются, обращают на тебя внимание, особенно молодые женщины. А ты красивый, как Аполлон. И вздыхают, почему такое проходит мимо них.

— Не попадался ни разу? — спросили Сидорова. — Неужели на раздаче такие невнимательные?

Сидоров постучал по дереву. Не то, чтобы он был суеверный. Но на всякий случай.

— Поглядите на меня! Разве кому-нибудь в голову может прийти, что человек с таким благородным лицом, с такими по-детски доверчивыми глазами способен на обман. Поэтому, если кому-то не повезло с внешними данными, лучше не повторять мой опыт.

— На такое я бы не решился, — сказал Комиссаров, который от случая к случаю потаскивал книжки из книжных магазинов.

Но если бы даже сказал кто-то другой, сути это не меняет. Разговор-то концептуальный, так сказать, мировоззренческий: как студентам прожить пять лет и сохранить жизнь.

— Совесть, наверно, потом замучит. Всё-таки это обман. Может быть, даже уголовное преступление.

И тут пришел Петров. Он всегда появлялся там и в то время, когда дело заходило в тупик.

— Кто тут о совести говорит? — спросил он. — Что вы можете знать о совести? Бессовестные вы люди!

Бесцеремонно бухнулся на чужую кровать. Ботинки он никогда не снимал. Спасибо, что не залез на постель с ногами! Коротко передали содержание концептуального разговора. Петров слушал внимательно, не перебивая и никак не выражая эмоций. Но потом лицо его посуровело.

— Платить за то, что тебя кормят, не только должно, но и нужно. Как только подобное могло вам прийти в головы?

Он сделал паузу. Строго оглядел собравшихся. Так воспитательница глядит на расшалившихся детей.

— Можно платить по-разному. Назначить цену обеду. Самому. Иногда можно и не платить. Когда денег нет. Не штаны же вам снимать с себя? И кому нужны ваши штаны. Но не платить надо не часто. Не чаще одного раза за день или за вечер. Чаще — это уже перебор и нахальство. Я лично никогда себе такого не позволяю. Всё-таки совесть надо иметь. Я не буду вдаваться в подробности, чтобы не отнимать у себя драгоценного времени. К тому же, я уверен, что вам не нужно этого делать. Почему не нужно? Потому что у вас всё равно ничего не получится. Тут главное личные качества. Чтобы так делать, нужно родиться таким и отслужить не менее двух лет в стройбате. Ибо стройбат — это настоящие университеты жизни.

Само слово «стройбат» ассоциировалось с чем-то таинственным и угрюмым, как сибирская тайга.

— В прочем, для вас это еще не поздно. Тем более, что место гуманитарию только в стройбате. Способы, о которых вы мне кратко поведали, стары, как мир. И вызывают у меня зевоту. Я так еще в начальных классах делал. Нет! Вру! В яслях. А вы все еще пребываете в грудном возрасте. Вот, дорогой Сидоров, а ты не пробовал сделать наоборот? В прочем, зачем я это спрашиваю. Если бы ты так сделал, то не был бы уже Сидоровым.

— Это как?

— Ну, как… Очень просто! Каком кверху! Это юмор такой народный. Идиома называется. Ты становишься в конец очереди и черепашьим шагом двигаетесь к кассе, где рассчитываетесь за несъеденные вами яства. Так поступает подавляющее большинство. Можно сказать, почти все. А если стать с конца, то есть с кассы, и двигаться к началу очереди, тогда вообще ничего не придется платить, потому что там никакой кассы нет. И последовательность принятых блюд не будет нарушена: сначала первое, потом второе и в завершении десерт. Что и требуется для здорового молодого желудка. Вот так, друзья мои дорогие! Всё просто и доступно. Но чтобы прийти к этому нужно иметь неординарный ум.

Дорогие друзья желали услышать подробности.