От сессии до сессии

— Первое ваше действие, когда вы приходите в столовую… какое? Берете чистый поднос и становитесь в очередь. Так? Технология, отработанная до автоматизма. Что может быть как-то иначе, никому и никогда не придет в голову. Идете в конец очереди. А заканчивается очередь возле кассы. Не будет же кассир брать с тебя за пустой поднос. Он даже не обратит на тебя внимания. Вот это самый важный психологический момент.

— Ну, понятное дело! Подошел с пустым подносом к кассе. А дальше-то что? Всё равно же к кассе придешь!

— Зачем? А теперь я двигаюсь в обратном направлении к концу очереди. Поднос у меня полный. Но кассы же там никакой нет. С полным подносом иду за столик и обедаю в свое удовольствие.

Все с уважением смотрели на Петрова.

19

РАССКАЗ О ПРАВДЕ

Телевизоров не было. Наверно, они были в продаже. Но в магазинах их не видели. Может быть, их выдавали по разнарядке. Где-то же люди их брали. Но Толя их в продаже не видел. Даже в магазинах культтоваров и радиотоваров. Спрашивал, продавцы пожимали плечами. И стоили они, наверно, ого-го! Может быть, тянули на две месячные зарплаты. А может, и больше. Так что, если бы они даже продавались, не всякий бы их купил. Родители купили телевизор с рук. В Новом Затоне. До него где-то километров пять от их дома. Там делали мелкий ремонт судов. Телевизор купили за сто рублей. Это месячная зарплата матери. Она работала маляром в РЭБе (ремонтно-эксплуатационной базе). Завернули телевизор в одеяло. Одеяло завязали узлом. Отец взвалил телевизор на спину. Он был грузчиком в магазине и для него это не тяжесть.

Так тащил до дома. Правда, дорогой сделал несколько перекуров. Он ранбще не курил, пока не попал в больницу. И кто-то ему посоветовал: чтобы не толстеть, надо курить. После этого он закурил. Мать забегала вперед, потом назад и смотрела: не рвется ли одеяло. Ей всю дорогу казалось, что одеяло трещит. Добром это не кончится. Она была уверена в этом. Или муж запнется. Или одеяло лопнет и драгоценный груз рухнет на землю. Что она только не передумала за дорогу! Какие только кошмарные картины не рисовались ей. Если телевизор грохнется, у нее будет разрыв сердца.

Но отец ни разу не запнулся и одеяло не порвалось. Телевизор был доставлен до дому. На улицу Вторую Потовую, дом девять, квартира номер три. Это на втором этаже, на который нужно подняться по крутой лестнице. Лестница скрипела на разные голоса под тяжелой поступью отца.

Телевизор был водворен на почетное место. Это был длинный низкий шкаф, высотой с метр, в котором мать хранила белье. Шкаф или комод (его называли и так и этак) стоял у большого окна. Подключили трансформатор, рогатую антенну и включили телевизор в розетку. После чего все отошли. Всех было четверо: родители, Толя и его старший брат. Трансформатор загудел, через некоторое время засветился экран черными и белыми точками. Все смотрели на экран, затаив дыхание. Но ничего не происходило. Рябь никуда не исчезала и никакого изображения не появлялось. Что делать дальше, не знали. Может, телевизор сломался, пока его несли до дому. Именно так и сказала мать. Проверяли же, когда покупали, всё работало. На экране был такой кружок, похожий на лицо, с циферками и буковками. Время было раннее. Может, вечером телевизор начнет показывать? Телевещание начиналось вечером. Но у капитана, у которого они покупали телевизор, был на экране круг с циферками и буквами, а у них ничего нет.

У капитана в Новом Затоне на экране был не только круг, но еще телевизор и пищал непрерывно, как крольчонок. Как будто он чего-то выпрашивал у хозяев. А у них тишина. только ровно гудел трансформатор. Значит, что-то не так. Неужели телевизор сломался?

— Ты его нигде не ударил? — робко спросила мать у отца. — Может, когда опускал, ударил?

Отец зло посмотрел на нее. Никто не знал, что делать. Неужели всё-таки телевизор сломался?

Раздался веселый голос. Это вернулся с работы сосед дядя Миша. Он работал шофером. Шофер должен разбираться в любой технике. И вообще шофером может быть только умный. Дядю Мишу позвали. Он стал щелкать трансформатором, то есть такой круглой ручкой.

— Напряжение должно быть двести двадцать, — сказал дядя Миша.

Стрелка отклонялась вправо. Но на экране телевизора ничего не происходило. Он по-прежнему оставался серым.

На передней панели были две круглые ручки. На одной был пластмассовый выступ. Дядя Миша покрутил первую, без выступа. Шипение стало еще громче. Значит, этой ручкой прибавляют звук. В комнате поселилось целое кубло гремучих змей. И сидели они в этом большом деревянном ящике. Хорошо, что они не могут выбраться оттуда. Вторая ручка громко перещелкивалась. Видно, что она была тугая и требовала усилий.

По-прежнему ничего не было. Но шипело теперь по-другому, как-то тоньше и громче. Дядя Миша щелкал дальше. На пятом щелке появилось изображение.

Женщина с высокой прической. Говорили, что для такой прически использовали банку.

Она говорила. Отдельные слова были понятные. Мешало то же самое шипение, которое то усиливалось, то затухало. Затаили дыхание.