От сессии до сессии

«Вражескими голосами» называли западные радиостанции, которые вещали на Союз на русском и других языках. Слушали их, если и не поголовно, но всякий, имеющий радиоприемник. Про газету «Правду» говорили, что в ней нет правды, а в «Известиях» нет известий. Получать информацию из них это признак замшелости. Не то, чтобы не верили, но знали, что там всё тщательно дозированно и о всем неприятном молчок. Ссылка на советские газеты ничего, кроме презрительной улыбки, не могла не вызвать. Даже лекторы-гуманисты пытались не называть советских газет. А если и называли, то призывали читать между строк, то есть находить ту информацию, которая содержалась в сухих словах официальных отчетов. Широкой публике было непонятно, какой подтекст можно обнаружить в выступлении Генерального секретаря на очередном пленуме ЦК КПСС или в словах передовой доярки на отчетно-выборном собрании. И не заморачивались такими поисками.

«Голоса» глушили. Вы крутили ручку настройки, и когда проволочный бегунок, приближался к вражескому берегу, в динамике начинался треск, как будто трещал ледок на замерзших лужах, когда по ним шагаешь. Чем ближе к берегу, тем сильнее треск. Пробивался голосок, женский или мужской. Иногда можно было понять даже отдельные фразы. Но бывали такие моменты, что слышимость была почти на уровне. Чистый русский литературный язык, никакой фени, подросткового выпендрежа. Такое впечатление, что на «голосах» работали филологи, не менее кандидата наук. Но ничего удивительного. Действительно в зарубежных радиостанциях, вещавших на Союз, работали мигранты с высшим образованием, и доктора наук, и были даже академики.

Советов о том, как глушить глушилки было множество, от самых простых до фантастических.

Советовали слушать «голоса» по ночам, с такого-то по такое время. Тогда почти чисто. Глушильщики в это время теряют бдительность или у Земли какой-то в это время поворот особый, а поэтому сигнал наиболее сильный, а мощность глушилок напротив падает. Предлагали конструкции разных простых глушителей глушилок. Были очень сложные. Ходили слухи, что мастера изготавливают антиглушилки из очень дефицитных деталей. Никто не видел ни этих глушилок, ни их мастеров.

Лучше всего брали волну старые проигрыватели, громоздкие с деревянными боками, покрытыми светлым лаком. Они занимали почетное место на комодах и тумбочках.

Хороши были рижские приемники, небольшие и стильные.

Ходили слухи, что наиболее активных слушателей и распространителей того, что передают по «голосам» отслеживают органы, а самым-самым шлепают статью «антисоветская агитация и пропаганда, распространение слухов, порочащих социалистический строй и советский образ жизни» и отправляют их на несколько лет на заготовку бамбука в сибирской тайге. Кто-то считал, что это просто страшилки.

Тогда от сибирской тайги через несколько лет ничего бы не осталось, кроме пеньков.

Полстраны уж точно, пусть и непостоянно, но прислушивались к «голосам». Кто-то верил, кто-то считал брехней. И лекции лекторов общества «Знания» представляли бы нудную озвучку передовиц «Правды», если бы не оживлялись информацией, почерпнутой из «голосов», бесед с дипломатами и чиновниками, которые бывали за бугром и не все подряд ругали, что видели собственноглазно. К этому еще можно добавить впечатления от просмотра иностранных хроник и голливудских фильмов, которые крутили в спецкинозалах для посвященной публики.

У историков-второкурсников как-то вспыхнул спор: обязательно ли подписываться на «Правду», центральный орган ЦК КПСС, если ты состоишь в этой самой КПСС.