От сокровищ моих

«Жалости, жалости!» – неожиданно передразнил священника Эдуард. «Вот вы – духовенство всё толкуете про жалость, про милосердие, а сами то!» «А что сами?» – спокойно переспросил отец Ростислав. «А то! Гляжу я на вас, вот вроде вы Петру помогаете: то постельку ему поправите, то попить дадите. А для чего? Для чего? Всё перед нами рисуетесь: вот, дескать, я какой милосердный! А Бог за это мне глядишь и подаст!» «Эй ты, Эдик…» – начал, было, Василий, но священник остановил его жестом руки. «Да-да, так сказать, батюшка, послушайте о себе правду-матку, а то со времён социализма вы ни разу её не слышали! Я уже давно о вас – духовенстве то есть, и о вашей Церкви размышляю. Всё правильно: человек должен во что-то верить, иначе будет всеобщий бардак. Вот до революции вы – попы всем и заправляли, но пришли коммунисты и эту власть у вас перехватили, а вас – сердешных, эх-хе-хе, в тюрьмы, в лагеря… Но теперь вы снова всплыли и опять хотите всеми управлять. А что за этим стоит? Как за любой властью – деньги и только деньги! «Я за тебя помолюсь, а ты за это плати». И играете вы все на страхе. Человек (любой человек) боится смерти, боится несчастья, особенно с близкими. А вы этот страх эксплуатируете. Для этого и будущую жизнь придумали. Дескать, тебе здесь плохо, зато ТАМ будет хорошо. Не верю, не верю, что ТАМ будет лучше или хуже! ТАМ не будет НИЧЕГО и вы сами это знаете и обманываете народ». Выговаривая последнюю фразу, Эдик приподнялся на локте. Лицо его исказилось, и глаза излучали ненависть.

«Видите ли, Эдуард» – начал священник после нескольких неловких секунд молчания, вызванных неожиданной резкостью тона оппонента, – «обвинения ваши не новы. Я их слышал неоднократно. Что касается слов, обращённых к моей персоне лично, думайте, что хотите. По-моему, очень естественно подать лежачему больному кружку воды. Так поступают все нормальные люди вне зависимости от религиозных убеждений. Вы бы тоже это сделали, если б находились поближе и могли ходить. К тому же, Петру помогаю не только я. Вон Митя, хоть и с одной рукой, то и дело оказывает ему разные услуги, да и все прочие тоже. И даже Максим, хотя его подвижность ограничена, нет-нет, да и подаст Петру что-нибудь или хотя бы сестру позовёт, когда в капельнице бутылка опорожнится. Относительно прочего скажу так: религиозное чувство присуще большинству людей. Религия была даже у неандертальцев, это научно доказанный факт. Отсутствие же религиозного чувства – своего рода духовная неразвитость, присущая некоторым людям. Она не так уж часто встречается. Вот почему среди людей, особенно русских, не так уж много настоящих атеистов. И даже Степан, которого вы все укоряете в симпатии к коммунизму, не атеист, ведь верно, дед?» Старик, молча, кивнул головой.

6