От сокровищ моих

«Ноша», оказывается, вполне конкретная – наркотик. Говорить и доказывать, что анаша, иначе марихуана, страшно вредная штука, было бесполезно. «Почему же её «урюки» всё время употребляют и ничего?» – возражал Макс. Священник не спорил, но ясно видел, что все благие намерения, все хорошие качества души, присущие его новым знакомым, утонут в этом море «дури». Ведь как назвали то: «дурь»! Она и есть дурь! И вот это зелье, или на наркоманском сленге «план» теперь по статистике хотя бы раз в жизни попробовал каждый третий (!) московский школьник. Отец Ростислав вспоминал высказывание одного крупного чина из американской полиции: «Преступность в стране такая, какой её допускают власти». Стало быть нынешняя власть НЕ ХОЧЕТ победить наркоторговлю. Если бы хотела, она вполне в состоянии это сделать. Ведь не постеснялась посреди столицы на глазах у всех расстрелять оппозицию! А теперь, что ждать от такой обкуренной молодёжи? Можно ли от неё требовать не подвига, нет, хотя бы просто нормального существования, семейных отношений, плодов труда, воспитания детей? А ведь добрые порывы есть. Когда Петру полегчало, он заявил, что пред своим несчастьем он уже побывал здесь, в этом отделении, когда приходил навестить знакомого. Его товарищ по работе (украинец из-под Винницы) приехал сюда на заработки, оставив на родине жену и маленького ребёнка. На Новый год хохол напился, упал на улице и обморозился. Ему ампутировали руки и ноги. Он лежит в больнице уже больше года. Никто с родины не едет забирать его, никому он не нужен. Сейчас больничное начальство ведёт переговоры о передаче этого Ивана в дом инвалидов, ведь не выбросишь, в самом деле, человека на улицу! Как только Максим услышал эту душераздирающую повесть, он, справившись у Петра, где лежит несчастный хохол, отправил к нему своего дружка с пакетом гостинцев и некоторой суммой денег, причём сделал это просто, быстро и без всякой аффектации. Другие обитатели палаты тоже скинулись в пользу пострадавшего.

К Петру пришла жена с младшей дочерью – трёхлетней девчушкой. Это было очаровательное голубоглазое существо с розовым личиком и косичкой, в которую вплели цветные ниточки. «Поди Дашенька, поговори с батюшкой» – направила мать девочку, приступая к обычным заботам о супруге. Девчушка доверчиво приблизилась к священнику. «Тебя Дашей зовут?» «Да, а вы батюска?» Она смешно шепелявила. Степан пошевелился на койке. «Дед Мороз!» – показывая пальчиком на старика, вскричала Даша. «Да, это Дед Мороз. Вот видишь: ножку сломал» – подыграл отец Ростислав. «Батюска, а почему Дед Мороз курит?» – удивилась малышка, наблюдая, как старик вытянул из пачки неизменную сигарету и засмолил её. «Ты что, дед, опомнись! При ребёнке не курят!» – прикрикнул Василий. Степан, смущённо крякнув, поспешно загасил сигарету о спинку кровати. «Сразу видно: у деда внуков нет!» – заявил Макс. «Да вот, всё нет. Сын никак не женится» – вздохнул Степан. Звонкая трель мобильника прервала беседу. Василий приложил телефон к уху. По-видимому, звонила его жена из Москвы (Василий был москвичом). «Что? У Поросёнка 39 градусов? Как же так? Лечите его! Да, скажи: папа приедет, как только ножка заживёт. Да, поцелуй его в пятачок! У сына ложный круп, высокая температура, а я здесь валяюсь» – потерянным голосом сообщил Вася, – помочь ничем не могу. Что делать?» «Помочь можешь» – возразил священник. «Как?» «Помолись за него. Отцовская молитва сильна». «Я не умею. Помолитесь вы за меня». «Я это сделаю, конечно, но и ты потрудись. Молись своими словами, как умеешь, и Бог услышит тебя». Вероятно, Вася последовал совету, ибо некоторое время пролежал неподвижно и молча. Молчали и остальные, даже ребёнок. «Даша, пойди, пожалей папу» – отослал девочку к отцу священник. Пётр лежал на прибранной руками жены кровати и из его глаз сочились слёзы. «Папа, бедненький, не плачь» – пролепетала девчушка, поглаживая отца по татуированной руке, покрытой синяками. «Ничего Пётр, поправишься» – уговаривал его отец Ростислав, – «а то расстроишь только своих женщин». «Ничего, пусть поплачет. Всех довёл своим пьянством!» – вскричала жена, – «прямо здесь обещай мне при ребёнке, что пить не будешь!» Пётр с ходу дал обещание. Священник знал, что пьяницы легко обещают и также легко отступают от своих клятв, хотя сами тому не рады. Сколько он повидал таких петров на своём веку за годы служения! Беда, беда всероссийская, беда безысходная! Доколе Ты – Господи будешь терпеть нас?

P.S.

Уже выйдя из больницы, через некоторое время отец Ростислав узнал, что несмотря на строгий запрет, Пётр выпил стакан водки, поднесённый соседями по палате, и в результате скончался в реанимации. Не помогла даже трепанация черепа.

Май 2008

В КАНУН БОГОЯВЛЕНИЯ