От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

На следующее утро, на кладбище в Городке, я стоял перед могилами двух молодых храбрых офицеров, к которым я имел сердечную симпатию. Это были капитан Гайслер, командир 1-го батальона 427-го полка, и награжденный Рыцарским крестом капитан Шнайдер, командир 7-й батареи 129-го артиллерийского полка.

В середине декабря выступ линии фронта севернее Городка был атакован превосходящими силами русских, сумевших оттеснить наши части. 129-я дивизия понесла тяжелые потери. Командир 3-го батальона 129-го артиллерийского полка майор Мюллер погиб, полковник Маттис был ранен.

Командир дивизии также был ранен и уже больше не вернулся в дивизию. Генерал-лейтенант фон Лариш стал командиром 129-й дивизии и оставался им вплоть до ее расформирования весной 1945 г. В это время меня посетил генерал-майор Вюстенхаген, который по праву досрочно был произведен в генералы и принял на себя командование 256-й дивизией.

Автомобиль сменил самолет. В глубоком тылу в партизанских районах я наблюдал за опасной работой линейных монтеров и военных строителей, которым приходилось самим обеспечивать собственную безопасность, выставляя часовых с пулеметами. Одна из поездок в партизанском краю состоялась в специальном поезде полка связи железнодорожных частей с полковником Коппом. Он был обязан контролировать обширную сеть связи железной дороги. Впереди и позади состава на рельсы были поставлены грузовые автомобили с пулеметчиками на посту, в средней части – два железнодорожных самоходных вагона. Еще были вагон коменданта, вагон связи с телефонным коммутатором для подключения к вокзалам, вагон для личного состава и кухня.

Мы были в Лунинце среди Припятских болот, где вся связь могла обеспечивать только при помощи радиорелейной связи. Радиореле устанавливались на деревянных вышках, сконструированных Организацией Тодта, и использовались для соединения воздушных линий связи.

К сожалению, эти вышки, если не принимать во внимание деревья в лесу, имели радиус действия порядка 25 – 30 км. Каждая из них превращалась в оборонительный пункт, чтобы противостоять партизанам. Мы ездили в Пинск, Барановичи, Плоцк, Динабург (Даугавпилс) и Вильно (Вильнюс). Несмотря на то что фронт медленно приближался, большие тыловые коммутаторы не были надежно защищены от бомб и обстрелов. Мы предложили перенести их в уже имевшиеся укрытия или построить новые.

По моей инициативе полковник доктор Меркель, командир 597-го полка связи командования в Белостоке, разведал сложившуюся там обстановку. Коммутационный пункт был занят армией резерва. Предложения Меркеля о его реорганизации были не только отклонены, но и вспыхнули споры о пределах компетенции между нами и связистами, которых представляла группа телефонных станций при командующем армии резерва и начальнике Управления вооружения сухопутных войск. В положении, схожем с моим, пребывал командир саперов группы армий генерал-лейтенант Людеке, которого фон Клюге, как когда-то и меня, снял с дивизии, чтобы привлечь к работе в своем штабе.

Утешение приносили только дальние поездки по территории, занимаемой группой армий «Центр», от них я получал стимул к работе и мог вдохновлять на нее других. Я посещал места расположений рот полков связи в Минске и в его окрестностях, побывал на учебных курсах по подготовке радистов в школе связистов при группе армий. Школой, находившейся в небольшой деревне в 30 км от Минска, которой постоянно угрожали партизаны, руководил майор Фидлер. Мне приходилось заботиться и о собаках связи, как это было в 1918 г. и в 1931 – 1933 гг. Их убрали с фронта, потому что расстояние между батальоном и ротой в сравнении с Первой мировой войной выросло во много раз и им не хватало сил преодолеть его. Собаки стали использоваться в охране и как ищейки.

Партизаны, против которых малые и большие подразделения постоянно проводили операции, прекрасно чувствовали себя в естественной обстановке, на природе, и обладали железным здоровьем. Они словно растворялись, когда на них шли пехотные цепи; давая им пройти, партизаны отсиживались в болотах и ручьях, замаскировавшись ветвями хвойных деревьев. Этому могли помешать только дрессированные собаки-ищейки, сразу находившие спрятавшегося врага.