От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

В начале 1944 г. я получил печальное известие, что под Псковом партизаны убили моего младшего брата Тео. Он, доктор юридических наук, был первым юридическим советником в Мюнхене, затем юристом и начальником управления при генеральном советнике по вопросам строительства Гисслере. Последний по поручению Гитлера должен был разрабатывать планы развития транспорта в Мюнхене, Линце, Веймаре – городах, которые украшали монументальные постройки. На фронте не понимали, что не все силы были задействованы с самого начала войны, чтобы победить в ней. Вплоть до начала Русской кампании продолжалась работа по претворению в жизнь больших планов. В Мюнхене приступили к строительству метро между Главным и Восточным вокзалом и уже проложили значительную часть рельсовых путей для перевода мюнхенского Главного вокзала в Пазинг. Над всеми этими проектами работал мой брат. Затем Гисслер встал во главе филиала Организации Тодта при группе армий «Север». Мой брат стал оберст-фронтфюрером, который, работая рядом с советниками по строительству, имевшими свой план строительных работ, отвечал за персональные дела и дисциплинарные взыскания сотрудников Организации Тодта. 3 января он посетил отдельные посты в каменоломне, песчаном карьере и на дорогах и передал всем рождественские подарки. Так как недавно к югу от Пскова появились партизаны, его сопровождал грузовик с вооруженными солдатами. Поскольку враг поблизости обнаружен не был, машину преждевременно отослали обратно. Появившиеся через несколько минут люди в штатском открыли огонь из автоматов, и мой брат и еще один начальник из Организации Тодта были убиты. Я полетел в метель в Ригу, где Гисслер намеревался похоронить погибших, чтобы дать возможность родственникам посетить могилу. Он устроил в Доме лифляндского рыцарства трогательные скорбные проводы. Захоронение состоялось на Балтийском кладбище, которое было мне знакомо по 1917 г. Смерть моего брата была трагедией. Я, боевой солдат, поручил его заботам свою семью. То, что погибнет он, никто в семье предположить не мог. Тем более его престарелая мать. В моем положении не было возможности заботиться о вдове Тео и его троих детях.

Генерал-фельдмаршал Буш собрал на совещание в Минске четырех командующих армиями и начальников их штабов. Мне представилась возможность сделать получасовое сообщение о состоянии линий связи. Значительности происходящему добавляло присутствие на совещани начальника Управления кадров и адъютанта Гитлера генерал-лейтенанта Шмундта. Я просил его снова дать мне дивизию. Он сразу же обещал мне это, потому что они давно искали «опытного в восточных делах» командира. Второе добровольное возвращение в пехоту!

Командир 277-й пехотной дивизии, 1944 г.

К 1 марта 1944 г. я был переведен в резерв фюрера и охотно расстался с Россией и незначительными заданиями позиционной войны, которые меня не удовлетворяли. Я смог провести время до Пасхи со своей семьей в Вене, в ожидании, куда теперь забросит меня судьба. Назначенный командиром 277-й дивизии, я отправился через Мюльхаузен (Мюлуз) в Авиньон. До этого я попытался связаться по телефону с генералом Фелльгибелем в Ставке фюрера в Берхтесгадене. Дозвонился я только до его начальника штаба полковника Хана. С присущим ему цинизмом он сказал: «Вы предусмотрительны, теперь тех генералов, которые сделают что-то не так, повесят!» Было ли это предчувствием его собственной трагической судьбы?

Вместо русского снега и жидкой скользкой грязи передо мной открывалась долина Роны, через которую меня вела дорога, выходившая затем на побережье Средиземного моря. Вокруг цвели сады, каштаны, дрок, сирень, гвоздики и другие цветы, которых мне так недоставало в течение двух лет на Восточном фронте. В то время как мы там в лучшем случае варили крапиву, здесь уже в апреле появились спаржа, артишоки и все те ранние овощи, которые произрастают в Европе.